Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь королевских мушкетеров

Тем временем Людовик XIV готовился к войне с Голландией. Между двумя странами уже давно назревал конфликт из-за Испанских Нидерландов: Франция во что бы то ни стало стремилась ими завладеть, чтобы разорвать кольцо Габсбургов и отвести границу к северу, подальше от Парижа; Соединенные провинции справедливо полагали, что разросшаяся Франция будет грозить им с юга, и в своей внешней политике следовали правилу: «Французы – друзья, но не соседи». Францию и Голландию разделяло все: политический режим (в Париже – абсолютизм, в Амстердаме – власть буржуазной олигархии), государственная религия (соответственно католичество и протестантство), претензии Голландии на господство в торговле, которые Франция стремилась сдержать таможенными барьерами.

Осенью 1671 года 112 тысяч солдат под командованием Конде и Тюренна разместились между Маастрихтом и Шарлеруа. В октябре д'Артаньян получил приказ сформировать отряд из обеих мушкетерских рот, чтобы отправиться в Шалон, «захватив с собой одну-две рубашки»; едва они прибыли в этот город, как получили другой приказ: идти в Кельнское курфюршество под командованием капитан-лейтенанта второй роты графа де Монброна и разместиться на зимних квартирах. 1 мая 1672 года король выехал из Сен-Жермена в Голландию вместе с королевой, с беременной госпожой де Монтеспан (своей тогдашней фавориткой) и всем двором. Французская армия соединилась в Шарлеруа и после смотра проследовала до Рейна, где к ней примкнул отряд мушкетеров из Кельна. Вся военная свита короля переправилась через Рейн, разбившись на эскадроны, на глазах у его величества; после этого, не встречая сопротивления, был захвачен Дуйсбург, а мушкетеры проследовали прямо на Утрехт, подготовив торжественное вступление короля в этот город. После этого мушкетеры и вся кавалерия продолжили победное шествие в направлении Амстердама, однако голландцы собрались с духом и оказали им ожесточенное сопротивление. Французы отступили на зиму под Трир и Утрехт; король вернулся во Францию, обе роты со всей свитой сопровождали его до Сен-Кантена, а оттуда вернулись под Маастрихт и стали лагерем.

В начале 1673 года Людовик XIV решил осадить Маастрихт – главный город Брабанта, стоящий на реке Маас и занимающий стратегическое положение на пересечении дорог из Льежа и Ахена, и обратился за помощью к англичанам. Город выглядел неприступным: его окружала древняя стена со множеством сторожевых башен, которую укрепили, чтобы она выдерживала артиллерийский огонь; со стороны долины его прикрывали три ряда бастионов, угловых укреплений и кронверков. За насыпью размещалась крытая траншея. На холме со стороны Льежа стояла крепость Святого Петра – мощный бастион с казематами и контрэскарпом, откуда долина хорошо простреливалась. И все же Король-Солнце не сомневался в успехе: он приказал Кольберу прислать художника, заметив: «Я думаю, это будет красивое зрелище».

Гарнизон Маастрихта состоял из пяти тысяч пехотинцев, тысячи всадников и городского ополчения. Губернатор Жак де Фарио, барон де Мод, француз по происхождению, служил испанцам и голландцам и уже имел опыт успешной обороны: в 1656 году он отбил атаки Тюренна и маршала де Ла Ферте на Валансьен. Армия осаждающих состояла из двадцати шести тысяч пехотинцев, девятнадцати тысяч кавалеристов и пятидесяти восьми пушек; обоза хватило бы, чтобы продержаться шесть недель без подвоза провианта.

Осадные работы под Маастрихтом начались 17 июня 1673 года. Вобан впервые соорудил параллельные траншеи, которые с успехом использовали итальянцы против турок: по ним можно было близко подойти к укреплениям противника. На следующий день французы начали артобстрел, который длился тридцать шесть часов, захватили крепость Святого Петра с ее пушками и подавили огневые точки осажденных.

Чтобы отвести постоянно адресуемые французам упреки в том, что они способны лишь на безудержную храбрость, но не могут переносить усталость, Людовик XIV лично подавал войскам пример терпения и трудолюбия. Все ночи он оставался на ногах до 5 утра, после обеда верхом объезжал войска, следил за ходом работ, присутствовал при всех атаках (но не участвовал в них: подвергать риску священную особу короля было бы святотатством).

Основной натиск повели на Тонгрские ворота, прикрытые равелином, который надлежало захватить, чтобы прорваться в крепость. В субботу 24 июня, в Иванов день, около десяти часов вечера французские пушки выпустили в небо потешные огни. По этому сигналу «черные мушкетеры» и полк дофина начали отвлекающий маневр, а триста гренадер, первая рота мушкетеров и граф де Монброн во главе четырех батальонов Королевского полка ринулись через траншеи и окопы на штурм Тонгрских ворот.

Нужно представить себе эту картину: французы шли в атаку под бой барабанов, с развернутыми знаменами; кругом взрывались гранаты (не менее шести тысяч), голландцы бросали фугасы, лили на наступавших горячую смолу, стреляли из мушкетов. И все же через полчаса французы захватили равелин, потеряв восемь офицеров и около сотни солдат убитыми и многих ранеными. К тому же выяснилось, что Монталь вместо отвлекающей атаки произвел настоящую, потеряв около трехсот человек. Во время схватки знамя мушкетеров оказалось в руках врага, но поручик Анри де Офей героически отбил его (через год, после отставки графа де Монброна, он будет назначен капитан-лейтенантом второй роты).

Потери противника составили около четырехсот человек убитыми и пленными, командир был убит. Французы закрепились в равелине, успешно отбивая контратаки врага. Так прошла вся ночь.

На следующее утро голландцам под командованием Фарио с третьей попытки удалось выбить из равелина французских гвардейцев (мушкетеры, сделав свое дело, стояли в арьергарде, восстанавливая силы). Узнав об отступлении гвардейцев, д'Артаньян без королевского приказа послал вестового в лагерь мушкетеров за подкреплением. Участвовавший в кампании герцог Монмут, сын Карла II, посчитал, что на подход к равелину по траншее нет времени, и решил бросить людей на штурм по открытой местности, причем атакующим надо было перелезть через недавно возведенный французами барьер. Этот безумный рывок мушкетеры совершили под градом картечи. Равелин они отбили, но на поле боя остались лежать убитыми пятьдесят офицеров и сто гвардейцев, а также триста раненых. Мушкетеры потеряли восемьдесят человек убитыми, а из пятидесяти раненых пятнадцать вскоре скончались. Д'Артаньян, которому мушкетная пуля попала в горло, лежал на насыпи рядом со знаменем роты. Любившие своего командира мушкетеры вызвались вынести его тело из-под огня. Четверо были убиты и ранены, прежде чем это удалось сделать квартирмейстеру роты Сен-Леже. Король пожаловал ему награду в тридцать тысяч ливров. После сражения король велел тайно отслужить заупокойную службу. В присутствии двух кузенов д'Артаньяна, Пьера и Жозефа де Монтескью, его похоронили у стен Маастрихта.