Борис Шуринов - Парадокс ХХ века

Барни говорит: «Я увидел группу людей посередине дороги. Светло, почти как днем. Но это не тот же свет. Они подошли ко мне. Я больше не думаю о монтировке. Я даже боюсь, что если подумаю об оружии, то на меня нападут. Если я не возьму монтировку, мне ничего не сделают. Они подошли ко мне и заставили выйти из машины. Я чувствую большую усталость, но не боюсь. Я не волнуюсь. Я не задаю вопросы. Ноги волокутся. Я не боюсь. Мне кажется, что я сплю. Мои ноги больше не касаются земли. Это странно. Мне казалось, что ноги задевают землю. Я боюсь открыть глаза, потому что мое тело приказывает мне держать их закрытыми. Я их не открываю. Я не хочу быть оперирован. Я думаю об этом, но глаза закрыты. Это в воображении. Мне не больно. Только ощущение. Ощущение холода в паху»[5]. Бетти обследовалась отдельно от мужа. Она была помещена на «операционный стол» и совершенно успокоилась, как только начался осмотр. Были внимательно осмотрены кожа рук, уши, нос и горло. Затем ей воткнули в пупок большую иглу, отчего Бетти закричала. Но гуманоид, который казался главным, провел рукой у нее перед глазами, и боль исчезла. Бетти объяснили, что это был тест на беременность. После осмотра Бетти встала со стола и попросила чтонибудь на память. «Шеф» протянул ей книгу. Буквы для Бетти оказались незнакомыми: тут были всевозможные черточки, толстые и тонкие, прямые и кривые, было много точек. Создавалось впечатление, что буквы, если так можно их назвать, шли снизу вверх. В этот момент произошел забавный инцидент. В помещение, где находились Бетти и «шеф», вошел «доктор», приказал (жестом, так как, по словам Бетти, говорил только «шеф») открыть рот и попытался выдернуть рукой зубы. После чего он выразил большое удивление. Из рассказа Барни явствует, что при осмотре у него вынимали съемный зубной протез. Это, вероятно, и было причиной проверки зубов Бетти, но, увы, они не были искусственными. По этому поводу Хайнек пишет: «Можно вообразить отчет об экспедиции на Землю, сделанный на собрании ученых «планеты X». Из отчета будет следовать, что у черных самцов зубы съемные, а у белых самок — нет».

Говорит Бетти: «...Я спросила у «шефа», откуда он, потому что я знала, сказала я ему, что он не с Земли. Он спросил, знаю ли я что-нибудь о Вселенной? Я ответила отрицательно. Практически я ничего не знала. Он сказал, что он хотел бы, чтобы я знала больше. Я ответила, что и я хотела бы. Он пересек помещение до угла стола и что-то открыл. Это не было выдвижным ящиком. Имелось отверстие в металлической стене. Он вытащил оттуда карту и спросил, видела ли я прежде подобные карты. Я пересекла комнату и оперлась о стол. Я смотрела: карта была продолговатой, чуть больше в ширину. По карте были рассыпаны точки. Некоторые были маленькими, как булавочные головки. Другие были размером с монету. Были линии, кривые линии, шедшие от одной точки до другой. Из большого круга расходилось множество линий. Многие из них шли к другому кругу, ближайшему, но не такому большому. Это были толстые линии. Я его спросила, что они означают. Он ответил, что толстые линии были коммерческими путями. Другие линии обозначали места, куда они иногда отправлялись. Пунктирные линии показывали экспедиции. Я спросила его, откуда он. Он ответил мне вопросом: «Где вы на этой карте?» Я сказала, смеясь, что не знаю. Тогда он сказал: «Если вы не знаете, где вы есть, то я не могу вам объяснить, откуда я». Он оттолкнул карту. Карта свернулась. Он вложил ее в стенку и закрыл отверстие. Я чувствовала себя глупой оттого, что не знала, где находится Земля на этой карте...» Когда настало время покидать корабль, «шеф» отобрал у Бетти книгу, которую она рассчитывала взять с собой. Бетти: «Я не забуду никогда! Вы можете забрать книгу, но вы не заставите меня забыть!» «Шеф» рассмеялся. Он сказал: «Вы, может быть, вспомните, но я надеюсь, что нет. Это вам может только причинить боль, так как Барни не вспомнит. Поэтому лучше, чтобы и вы забыли». «Они привели Барни. Я вернулась в машину. Барни уже был в ней. Он походил на автомат: глаза открыты, действует нормально. Я посмотрела на объект. Он становился все светлее и блестящее. Он поднимается. Он удаляется. Я говорю Барни: «Попробуй сказать мне еще раз, что не веришь в летающие тарелки!» Он мне отвечает: «Не будь смешной». Я думаю, что он шутит и вдруг снова «бип-бип». 28 марта доктор Саймон и супруги Хилл обсуждают сказанное под гипнозом. Барни не верит, что он мог рассказать подобное: «Я не могу поверить! Я потрясен...» Доктор Саймон: «Потрясены чем?» Барни: «Тем, что я вспоминаю. Видеть НЛО, иметь контакт с энлонавтами, все это волнует мое воображение. А также невероятность всего происшедшего. Я вас спрашиваю, может ли это быть галлюцинацией?» Доктор Саймон: «Вы спрашиваете меня, верю ли я, что вам это показалось? А что вы сами об этом думаете?» Барни: «По правде говоря, если бы я не боялся показаться смешным, я бы сказал, что все это произошло на самом деле».

Наконец, 5 апреля 1964 г. Хиллам позволено прослушать все записи после чего им удалось восстановить все происшествие поэтапно. Надо сказать, что восстановление двух потерянных часов не принесло душевного успокоения, и в 1967 году супруги выразили желание быть вторично опрошенными под гипнозом. В течение двух часов они снова пережили все перипетии своего прерванного путешествия. Во время этого сеанса присутствовали А. Хайнек и Дж. Фуллер, которым была предоставлена возможность задавать вопросы. А. Хайнек пишет: «Опыт произвел на меня сильное впечатление, ибо по мере того, как Барни описывал похищение, его волнение росло и доктору Саймону было все труднее и труднее успокоить его»[6]. Из серии опытов, проведенных в 1964 году, было известно, что поанглийски говорил только «шеф». А другие? Говорили ли они между собой? Обращались ли на каком-либо языке к Хиллам? Эти вопросы интересовали А. Хайнека.

Хайнек: — Какие звуки они издавали?

Бетти: — Это были, как слова, как звуки слов.

Хайнек: — Слова английские?

Бетти: — Нет.

Хайнек: — Но вы их понимали?

Бетти: — Да.

Хайнек: — Как вы это объясняете?

Бетти: — Это — все, что я могу сказать, — это так, когда учат французский язык.

Хайнек: — Когда учат французский язык?

Бетти: — Да.

Хайнек: — Вы думаете, что это был французский?

Бетти: — Нет, но это было, как бывает, когда учат французский. Когда слышат в первый раз французское слово, думают о нем поанглийски.

Хайнек: — Понимаю. Итак, вы слышали эти звуки на каком-то языке, но вы их понимали, как если бы это был английский. Так?

Хайнек задает вопросы Барни.

Хайнек: — Попытайтесь сказать мне, какие это были звуки и походили ли они на что-либо вам знакомое? Можете ли вы подумать о животном, издающем подобные звуки?

Барни: — Нет.