Ефим Черняк - Вековые конфликты

Реформация была крайне сложным социальным явлением. Она включала наряду с бюргерским направлением стоявшее левее его народное течение, а справа - княжескую реформацию. Все эти течения отчетливо проявились в Германии во время Крестьянской войны 1525 года. Однако после подавления крестьянского движения непосредственное влияние на систему международных отношений оказывала прежде всего княжеская реформация. В других странах в первой половине XVI века утверждение протестантства тоже носило характер княжеской реформации - так было и в Англии, и в Дании, и в Швеции, короли которых, порвав с Римом и конфисковав владения католического духовенства, образовали национальные церкви. Их пример вызывал затаенную зависть у монархов, сохранявших добровольно или вынужденно верность католицизму. Такой «упорядоченный» характер Реформации первоначально ослаблял и смягчал воздействие ее победы в отдельных странах на систему международных отношений, и оно сказалось в полной мере лишь позднее, при полном развитии векового конфликта.

В 1534 году два ни в чем не похожих друг на друга человека сделали решающий шаг, который привел к причислению их позднее католической церковью к лику святых.

В Лондоне бывший лорд-канцлер Томас Мор, автор гениальной «Утопии», отказался присягнуть новому порядку престолонаследия, который был предусмотрен парламентским актом от 30 марта того же года, узаконившим Реформацию.

Как известно, формальным поводом к Реформации в Англии послужили семейные дела «защитника веры», как именовал себя Генрих VIII, до этого лично занимавшийся опровержением ереси Лютера. (В ответ Лютер назвал короля «ослиной башкой» и «безмозглым шутом».) «Не можем» - этими словами, заимствованными из «Деяний святых апостолов», папа Климент VII ответил на просьбу Генриха VIII о расторжении брака с Екатериной Арагонской. (Королю нужен был развод, чтобы жениться на придворной красавице Анне Болейн.) Принципиальность римского престола была вызвана не религиозными, а сугубо земными, политическими соображениями. «Не можем» означало, что римский первосвященник не мог идти наперекор племяннику Екатерины - испанскому королю и германскому императору Карлу V, - владения которого в Италии со всех сторон окружали папское государство. Но Генриху VIII еще менее улыбалось зависеть от папы, который зависел от императора. «Мы должны благодарить всемилосердного бога, который может заставить и такого дьявола с его демонами служить на пользу блаженства нашего и всех христиан!» - воскликнул Лютер, узнав о разрыве Генриха VIII с Римом.

Парламентский акт, который не пожелал признать Мор, положил конец подчинению английской церкви власти папы и объявлял незаконным брак короля с Екатериной Арагонской и дочь от этого брака Марию - лишенной права на наследование престола, которое должно бьио перейти к детям Генриха и его второй супруги - Анны Болейн. Тщетны были попытки заставить Мора, пользовавшегося большим моральным авторитетом, изменить свою позицию, хотя он отлично знал, что за свою непреклонность поплатится жизнью. На основе заведомо лживых показаний Мор был приговорен к казни и с исключительным мужеством встретил смерть.

В 1534 году, когда Мор томился в тюрьме по обвинению в приверженности к католицизму и враждебности к Реформации, в Париже бывший испанский солдат, учившийся на теологическом факультете, вместе с несколькими своими единомышленниками принял решение о создании Ордена иезуитов, ставшего штурмовым отрядом в борьбе против протестантизма. Читателю покажется, конечно, недопустимым сопоставление двух имен - великого гуманиста, на столетия опередившего свое время, и мрачного фанатика Лойолы, давшего клятву любыми средствами добиваться искоренения ереси (хотя они, как двое святых, вполне подходящие фигуры для сравнения с точки зрения новейшей католической историографии).

Пусть очевидной является спекуляция папства на имени Мора - но ведь по крайней мере по видимости он принял мученическую смерть во имя католицизма. Так ли это было в действительности? Неужели гениальный мыслитель - там, где он не мог преступить неизбежную историческую ограниченность своего времени, - действительно считал вопрос о законности или незаконности второго брака любвеобильного тирана таким принципиальным, что пожертвовал жизнью? Неужели он считал власть римского папы над английской церковью высшим благом, несмотря на отлично известные ему злоупотребления, которые были с этим связаны и которые разоблачались сторонниками Реформации во всех европейских странах? Серьезные исследователи, конечно, не принимают версию клерикальных историков, но не смогли прийти к единому мнению о действительных мотивах, которыми руководствовался Мор.

Иногда его изображают мучеником за дело веротерпимости. Но Мор не был последовательным в своих взглядах на эту проблему. В «Утопии», написанной в 1516 году, до начала Реформации, он выступает за полную свободу религии и выражения различных мнений, если это не сопровождается попыткой навязать их силой. В своей практике на посту лорда-канцлера Мор уклонялся от преследования еретиков. Однако в «Диалоге о ереси» (1528 г.) он представляет ересь преступной и изменнической, а в других сочинениях даже одобряет использование силы против еретиков. Он полагал, что народные движения под знаменем Реформации, вроде Крестьянской войны в Германии, могут принести только вред. В папстве Мору виделось ограничение королевского деспотизма.

Быть может, взору Мора предстали те бедствия, которые обрушила королевская реформация на народ? Ведь конфискация монастырских владений привела к массовому сгону новыми лендлордами арендаторов с их участков, чтобы очистить территорию для ведения выгодного овцеводческого хозяйства. Вероятно, в таком предположении есть доля истины, но Мор уже ранее констатировал, что «овцы стали пожирать людей», и вряд ли он мог со всей ясностью предвидеть социально-экономические последствия Реформации. Ведь они были к тому же далеко не одинаковыми в разных странах, Реформация приобретала там различный социальный смысл. Самой Англии отнюдь не было предопределено заранее идти именно по тому пути, по которому пошло ее последующее развитие. Зато Мор вполне отчетливо осознал, к чему уже в начале 30-х годов привела Реформация - к расколу западного христианства (с явной тенденцией его дальнейшего распада на враждующие секты) и военному противоборству между образовавшимися двумя лагерями в условиях усиливавшегося натиска Оттоманской империи. Не была ли позиция Мора продиктована прежде всего мнением, что Реформация неизбежно связана с разжиганием векового конфликта, которого так страшился и для предотвращения которого давно тщетно прилагал усилия его друг Эразм Роттердамский?