Брайан Шофилд - Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне

Несчастья продолжали сыпаться, словно из рога изобилия. Разорвавшиеся рядом с бортом бомбы повредили американское судно «Город радости» и британское «Эмпайр Баффип». Бомба, взорвавшаяся рядом с польским эсминцем «Гарланд», вызвала детонацию трех других в воздухе, в результате чего на корабль обрушился град осколков, который вывел из строя носовые орудия и усыпал палубу телами убитых и раненых. Из развороченного носа корабля поднимался столб черного дыма, а оставшиеся в живых люди продолжали сражаться до тех пор, пока командир эскорта не приказал выйти из боя и на максимальной скорости следовать в Мурманск, чтобы спасти многочисленных раненых на борту. В результате попадания бомбы на советском танкере «Старый большевик» начался пожар. Экипаж, в котором было много женщин, вступил в схватку с огнем, проявив при этом беспримерное мужество, и отказался покинуть судно. С помощью команды французского корвета «Розелис» советские моряки сумели справиться с огнем и привели судно в порт.

К 14.30 атака прекратилась, и конвой, в котором осталось 31 судно, пошел на восток. Строй замыкал «Старый большевик», за которым волочился шлейф черного дыма. В северном направлении, насколько хватало взгляда, простирались зелено-голубые ледяные поля. Коммандер Онслоу решил, что настало время изменить курс конвоя и приблизиться к кромке льда, чтобы увести суда подальше от вражеского берега. Кроме того, в северной стороне явно собирались облака, чем тоже нельзя было не воспользоваться. Напряжение почти непрекращающегося сражения начало сказываться на артиллерийских расчетах военных кораблей и торговых судов, им следовало дать передышку. Также необходимо было принять во внимание, что впереди оставались еще три дня пути, а на некоторых судах уже подходили к концу боеприпасы.

В 17.20 конвой не слишком активно атаковали восемь «Ju-88», после чего последовала небольшая передышка до 19.45, когда вражеские самолеты вернулись. В загруженный боеприпасами корабль «Эмпайр Перcел» попало две бомбы, и он с оглушительным грохотом взорвался, взметнув высоко в небо столб ярко-оранжевого пламени. Экипаж едва успел перейти на спасательные шлюпки. В «Замок Лоутер» угодила торпеда, и судно очень быстро затонуло. После этого настал черед «Гласа океана», на котором после взрыва бомбы, сделавшей внушительную дыру в корпусе над ватерлинией, начался пожар. Усилиями моряков пожар удалось локализовать, и судно осталось в походном ордере. Командир эскорта все больше беспокоился о боеприпасах и передал на все суда распоряжение расходовать их по возможности экономно. Во время псевдоночи с корвета «Хайдерабад» сумели передать боеприпасы на американские суда, расстрелявшие все до последнего снаряда. Как признавал адмирал Морисон, «Соединенные Штаты еще не могли обеспечить нужным вооружением, боеприпасами и опытными артиллерийскими расчетами все грузовые суда». На некоторых были установлены только пулеметы. На следующее утро затонул «Город радости».

Помощь потрепанному конвою пришла в виде низкой облачности и тумана, который скрыл суда от зорких глаз немецких летчиков; было слышно, что самолеты продолжали кружиться над облаками. Но в то же время начала резко падать температура; на мачтах, орудиях и палубах появились толстые ледяные наросты. А измученные артиллеристы получили долгожданную возможность немного передохнуть. Утром 28 мая к конвою подошли 3 советских эсминца, что было воспринято как добрая примета: конец путешествия близок. Днем конвой неуверенно атаковали 4 «юнкерса», но из-за низкой облачности не стали повторять попытки. А на следующий день, когда конвой должен был изменить курс и следовать далее в южном направлении к входу в Кольский залив, погода прояснилась, и противник вернулся. Однако отдохнувшие артиллеристы при поддержке команд советских эсминцев, действовавших весьма умело, сумели отбить атаку. В тот же вечер после отделения от конвоя группы из 6 судов, следовавших в Архангельск в сопровождении корабля противовоздушной обороны «Элинбэнк», эсминца «Мартин» и двух тральщиков, немцы предприняли еще одну массированную атаку: 15 самолетов атаковали архангельскую группу, 18 — мурманскую, но не сумели причинить вред конвою. В последний день плавания 30 мая мурманскую группу атаковали трижды, и снова без ущерба для конвоя. На входе в Кольский залив, наконец, появился советский истребитель. Он прикрывал конвой с воздуха, пока суда друг за другом входили в узкий пролив. Их численность, как заметил коммандер Онслоу, сильно уменьшилась, они были потрепаны и разбиты, но шли в строгом походном порядке. Всего было потеряно 7 судов, в том числе 5 — от взрывов бомб, одно затоплено сброшенной с самолета торпедой, одно торпедировано подводной лодкой. Принимая во внимание силу и продолжительность атак, это был выдающийся результат, который адмирал Товей приписал опыту и смелости офицеров и матросов эскорта, а также беспримерному мужеству моряков торговых судов, чье поведение заслуживает самой высокой оценки.

Завышенная оценка своей деятельности пилотами люфтваффе привела к возникновению у немецкого командования ложной картины результатов налетов на конвой. В то же время небольшие успехи подводных лодок подтвердили мнение Деница о том, что в северных водах их использование ограничивается отсутствием темного времени суток во время полярного лета. Поэтому авиация стала ответственной за создание препятствий на пути русских конвоев. И хотя соображения противника остались неведомыми в адмиралтействе, из печального опыта конвоя PQ-16 без труда можно было сделать вывод о возрастающей угрозе с воздуха. В то время не было известно, что противник располагал 260 (!) самолетами, базировавшимися на аэродромах вблизи мыса Нордкап. Но несмотря на просьбу коммандера Онслоу об улучшении противовоздушной обороны конвоев, придания им дополнительных судов с катапультами и кораблей ПВО, горячо поддержанную адмиралом Товеем, ничего не изменилось. Адмиралтейство не сочло возможным сделать это, поскольку были бы ослаблены наши силы в других районах, которые в свете стратегии ведения войны были сочтены более важными.

Адмиралтейство не смогло обеспечить конвои необходимой поддержкой с воздуха. У наших советских союзников не было ни соответствующих самолетов, ни опытных экипажей, подготовленных для совместных действий с моряками. По этой причине командующий флотом метрополии и командующий береговой авиацией генерал-лейтенант авиации Филип Джуберт предложили создать базу летающих лодок на Шпицбергене или, в качестве альтернативы, в Мурманске. Одновременно они предложили разместить разведывательные самолеты и истребители, имеющие дальний радиус действия, на севере СССР и направить в Ваенгу эскадрилью бомбардировщиков-торпедоносцев, которые явились бы угрозой для немецких тяжелых кораблей, если они появятся к востоку от острова Медвежий. Контр-адмирал Р. Бивэн, представитель королевского ВМФ на севере СССР, обсудив эти предложения с местными советскими властями, доложил об их согласии. Аналогичная миссия была поручена главе британской военной миссии в Москве адмиралу Джефри Майлзу. Ответ советского правительства был также положительным. Но в конечном счете адмиралтейство пошло на попятный, поскольку в это время у береговой авиации имелись только две эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев, укомплектованные обученными экипажами. Они предназначались для использования против немецких тяжелых кораблей, если они попытаются прорваться в Атлантику. Вероятность этого события считалась весьма высокой.