Брайан Шофилд - Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне

15 июня адмирал Редер представил этот план Гитлеру, причем объяснил все детали, используя подробную карту. Он особо отметил, что такие благоприятствующие немцам факторы, как погодные условия и расположение кромки льдов, вынудят конвой всю вторую половину маршрута держаться на расстоянии 200–250 миль от норвежских аэродромов. Он также сказал, что немецкая авиация уверенно господствует над Баренцевым морем, и военные корабли противника не рискуют туда заходить. Редер заверил фюрера, что операция будет проведена лишь в том случае, если риск встречи с превосходящими силами противника будет сведен к минимуму и люфтваффе обеспечит поддержку с воздуха.

Как и раньше, главной заботой Гитлера было сохранить свои крупные военные корабли, для которых, по его мнению, авиация представляла смертельную угрозу. Он особенно настаивал, чтобы вражеские авианосцы были обнаружены и нейтрализованы раньше, чем будут предприняты любые другие действия. Это ограничение фактически означало запрет операции, поскольку не было гарантии, что вражеские авианосцы выйдут в море, а тем более что они будут обнаружены. Но умный и дальновидный Редер не стал спорить с фюрером, а чтобы обойти наложенное ограничение, он распорядился проводить операцию в два этапа. Как только конвои будут обнаружены, тронхеймской группе предстояло пройти вдоль берега к Вестфьорду, а нарвикской — к Альтенфьорду вблизи Нордкапа, где корабли получат топливо. После передачи по радио кодового сигнала, что будет сделано сразу после санкции Гитлера на начало операции, обе эскадры проследуют к точке, расположенной примерно в 100 милях к северу от мыса Нордкап, и атакуют конвой на востоке от острова Медвежий, то есть между 20 и 30 градусами восточной долготы.

Оба конвоя вышли в море 27 июня. Мы будем следить за продвижением судов конвоя PQ-17, который вел коммодор Дж. Даудинг. Все суда предназначались для выгрузки в Архангельске, портовые мощности Мурманска были повреждены бомбежкой. Одно торговое судно сразу же после выхода из Рейкьявика село на мель, другое было повреждено дрейфующей льдиной в Датском проливе и вернулось в Исландию, вследствие чего число судов в конвое уменьшилось до 33. Танкер «Грей Рейнджер» тоже получил повреждения из-за столкновения с льдинами и поменялся местами с эскортируемым танкером «Алдерсдейл», который сопровождал конвой до конца путешествия.

В полдень 1 июля конвой был обнаружен вражеским самолетом-разведчиком, который с тех пор не отставал. Погода была превосходной, было принято решение воспользоваться этим и пополнить запасы топлива всех кораблей эскорта. В некотором отдалении от конвоя были замечены немецкие подводные лодки, но корабли сопровождения загнали их под воду. Только одна из них сумела приблизиться и выпустить торпеды, из-за чего конвою пришлось спешно менять курс. Во второй половине дня мимо прошел конвой QP-13. Около 18.00 была произведена первая атака девятью самолетами-торпедоносцами, правда неудачная для немцев. Ее заметил контр-адмирал Гамильтон, находившийся со своими крейсерами в некотором удалении от конвоя. Он решил оставаться на расстоянии 40 миль к северу, не попадая в поле зрения преследовавшего конвой вражеского самолета и оставаясь незамеченным, надеялся прикрыть конвой от «карманных» эсминцев. Правда, он находился не с той стороны конвоя, чтобы помешать вражеским кораблям его атаковать. Вечером 2 июля конвой попал в полосу тумана, который продолжался до полудня следующего дня, что позволило судам незаметно для противника изменить курс на восточный — к острову Медвежий. Но хотя самолет-преследователь иногда удавалось сбить со следа, несколько немецких подводных лодок постоянно держались неподалеку. Во второй половине дня контр-адмирал Гамильтон решил, что пришло время обнаружить свое присутствие. Крейсеры приблизились к конвою на 20 миль, после чего контр-адмирал решил, что самолет-преследователь их наверняка заметил, и приказал отойти на прежнюю позицию. В действительности оказалось, что противник ничего не заметил. Вскоре Гамильтон получил сообщение из адмиралтейства о том, что граница паковых льдов оказалась значительно дальше к северу, чем это первоначально предполагалось. Он приказал командиру флагманского корабля поднять в воздух свой самолет, чтобы доставить старшему офицеру эскорта инструкции следовать в 70 милях к северу от Медвежьего, оставаясь в 400 милях от аэродрома Банак, где, по данным разведки, были сосредоточены крупные силы люфтваффе. Коммандер Брум, основной задачей которого, как гласили полученные инструкции, было продвижение, пока все шло нормально, как можно дальше на восток, не стал менять курс и следовать на север. В 22.15 крейсеры снова приблизились к конвою. На этот раз они были обнаружены, что полностью соответствовало намерениям контр-адмирала Гамильтона, поскольку незадолго до этого он получил информацию о движении военных кораблей противника. Похоже, появление американских крейсеров ввело в заблуждение пилота самолета-преследователя, который посчитал их авианосцами, а «Лондон» линкором.

Несколько дней перед этим в адмиралтейство не поступали разведывательные данные о положении дел на немецких якорных стоянках, зато 3 июля самолет-разведчик сумел вылететь и почти сразу с него было передано сообщение об отсутствии «Тирпица» и «Хиппера» у причалов Тронхейма. В Нарвике разведку провести не сумели. В действительности накануне вечером началась первая стадия операции «Ход конем» «Шеер» и «Лютцов» в сопровождении 6 эсминцев отправились в Альтенфьорд, а «Тирпиц» и «Хиппер» с 4 эсминцами пошли в сторону Лофотенских островов к позиции напротив входа в Вестфьорд. При выходе с якорной стоянки «Лютцов» сел на мель и в дальнейшей операции участия не принимал, но остальные 3 корабля прибыли на указанные позиции. Правда, в группе «Тирпица» остался только один эсминец.

Рано утром 4 июля одинокий «хейнкель» спикировал на конвой, воспользовавшись появившимся в тумане просветом, и торпедировал американское судно «Кристофер Ньюпорт», которое пришлось затопить, после того как экипаж перешел на спасательное судно. По воспоминаниям очевидцев, море было спокойное и гладкое, как стекло, облака двигались на высоте 300–500 футов.

Теперь в адмиралтействе не сомневались: немецкие корабли куда-то ушли. Оставалось только выяснить, куда именно. Они могли выйти в море на поиски конвоя, но могли перейти в другой фьорд, коих на севере Норвегии было великое множество. В качестве меры предосторожности было принято решение разрешить контр-адмиралу Гамильтону проследовать к восточной границе установленной для него территории (к долготе мыса Нордкап), если он посчитает это необходимым и адмирал Товей не решит иначе. Однако командующий флотом метрополии не счел полученную информацию о противнике основанием для «изменения политики, согласованной между адмиралтейством и мной», в соответствии с которой обеспечение безопасности конвоя на востоке от Медвежьего переходило к субмаринам. Он приказал крейсерам уходить, как только конвой пройдет мыс Нордкап или ранее (на усмотрение Гамильтона), если адмиралтейство не представит убедительных доказательств возможности встречи с «Тирпицем». Контр-адмирал Гамильтон намеревался оставаться неподалеку от конвоя до прояснения ситуации, но в любом случае не позднее 14.00 5 июля. Он ответил адмиралу Товею, что собирается уводить крейсеры на запад по завершении бункеровки эсминцев, то есть около 22 часов. Но в 19.30 он получил приказ адмиралтейства оставаться вблизи конвоя до получения дальнейших инструкций и информации, которая должна поступить в адмиралтейство в ближайшем будущем. В это время крейсеры шли зигзагом в 10–20 милях впереди конвоя, который с 16.45 следовал северо-восточным курсом, чтобы максимально увеличить расстояние до аэродрома в Банаке. Дважды конвой атаковали вражеские самолеты: первый раз в 19.30, но атака была вялой и неуверенной, второй раз часом позже. В последней атаке приняли участие 25 самолетов-торпедоносцев. Ведущий самолет шел очень низко и первыми двумя торпедами подбил пароход «Наварино», но и сам рухнул в воду рядом со своей жертвой, исчезнув в гигантском столбе пламени. Остальные не проявляли безрассудную храбрость и действовали значительно осторожнее, но сумели торпедировать два судна — американский пароход «Вильям Хупер» и советский танкер «Азербайджан». «Наварино» и «Вильям Хупер» затонули, экипаж советского танкера сумел справиться с пожаром и привел судно в порт. В спасении экипажей торпедированных судов великолепно проявили себя команды спасательных судов.