Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1

Сведения о дальнейшей судьбе посольского дьяка отрывочны. 28 августа Телепнёв упоминается в документах в качестве "канцлера", а в марте 1611 года - думного дьяка Посольского приказа. Но уже в боярском списке среди думных дьяков Василий Григорьевич Телепнёв не назван. Известно также, что с сентября 1610 года печатником и посольским дьяком именовал себя также Иван Грамотин.

Последнее упоминание о Василии Телепнёве относится к марту 1611 года, когда по указу королевича Владислава было дано распоряжение об отправлении денег "...в Посольский приказ к печатнику и к думным дьяком к Ивану Грамотину да к Василью Телепнёву". Согласно этой грамоте, он оставался в Посольском приказе в чине думного дьяка до марта 1611 года, но главой дипломатического ведомства являлся Грамотин.

После исчезновения Телепнёва из Посольского приказа российская дипломатия в течение полутора лет находилась под контролем польского короля, проводником влияния которого был Грамотин. Родственники и потомки Василия Григорьевича Телепнёва занимали высокое положение при дворе после окончания Смутного времени, в царствование Михаила Фёдоровича Романова. Его брат, Ефим Григорьевич, после ссылки И.Т.Грамотина в 1626 году возглавил Посольский приказ, а с апреля 1630 – также и Приказ книжного печатного дела, пока в августе 1630 г. не был сослан в Пошехонье.

Телепнев не был таким опытным и талантливым дипломатом, как его предшественник на посту судьи Посольского приказа Афанасий Власьев. В умении ориентироваться в придворных интригах и способности переходить из одного лагеря в другой он сильно уступал своему современнику - Грамотину. Но многие историки характеризуют Василия Телепнёва как опытного администратора, упорного и трудоспособного политика. Именно такой человек и был нужен дипломатическому ведомству в условиях кризиса начала XVII века.

Среди руководителей Посольского приказа XVI - первой половины XVII века Федор Федорович Лихачев, на первый взгляд, мало примечательная фигура. Его нельзя считать таким блестящим государственным деятелем и политиком, как Висковатый и Щелкалов. В его судьбе не было политических "приключений", как у Грамотина. Лихачев возглавлял ведомство внешних сношений в период внешнеполитического затишья, и ему мало представилось возможностей для проявления дипломатических способностей.

Имя будущего думного дьяка впервые встречается в источниках 1582 года, когда он был еще ребенком. В кормовой книге Нижегородского Печерского монастыря есть запись о молитве "о здравии и спасении за Федора Федоровича Лихачева". В списках же государственных чинов он числится намного позже: в Кормленной книге за 1603 год - как подьячий. К тому времени он совсем недавно был поверстан на службу, о чем свидетельствует тот факт, что упомянут он как Федька Лихачев, а уменьшительным именем именовали "молодых" подьячих - низшую категорию приказных людей, имеющих небольшой служебный стаж.

21 сентября 1630 г. Федор Федорович Лихачев был назначен думным дьяком Посольского приказа и Новгородской чети и встал во главе внешней политики России. Трудно объяснить назначение на это место сановника, который за свою долгую службу ни разу не соприкасался с дипломатическими делами. Два его ближайших предшественника - Грамотин и Телепнев - были отрешены от должности и сосланы. Возможно, было решено, что непрофессионал Лихачев будет послушным проводником политического курса и не станет проявлять самостоятельности.

Международное положение государства в это время было сложным. По Столбовскому миру со Швецией Россия утратила выход к Балтийскому морю, по Деулинскому перемирию с Речью Посполитой - Смоленск. Страна находилась в состоянии разрухи после Смуты и интервенции, нуждалась в мирной передышке, и правительство Михаила Романова в 20-х годах XVII века делало все, чтобы избежать конфликтов с соседями, в то же время не оставляя мысли о реванше. Возможность представилась к началу 30-х годов. Назревала новая польско-шведская война, и между Россией и Швецией начались переговоры о союзе против Польши. К союзу планировалось привлечь и Турцию.

Федор Лихачев пробыл начальником Посольского приказа немногим больше года. При нем русская дипломатия продолжала работу по созданию русско-шведско-турецкой коалиции против Речи Посполитой. Первой важной акцией Посольского приказа под его руководством была отправка в январе 1631 года к шведскому королю Густаву II Адольфу посольства Племянникова и Аристова с извещением о готовности России открыть военные действия против Польши весной того же года. Впрочем, начало войны зависело от того, удастся ли договориться с Османской империей о совместном выступлении. С этой целью в Стамбул еще в мае 1630 года было направлено посольство Совина и Алфимова, но Порта, занятая войной с Персией, не торопилась с ответом. Московская дипломатия намеревалась также поднять против Речи Посполитой восстание Запорожского войска. Инициатива здесь принадлежала шведам; шведский эмиссар Барон, проезжая через Москву, поставил в известность о целях своей миссии царское правительство; тайные переговоры с ним вели боярин Шеин и Лихачев. Впрочем, думный дьяк был посвящен не во все тайны внешней политики. В марте 1631 года в Москву прибыл представитель Густава Адольфа Руссель, который устно изложил следующее предложение своего короля: московский государь вербует армию в Германии, которая официально будет состоять на его службе, и нанесет по Польше удар из Силезии. Лихачев не знал об этом проекте, переговоры Черкасский вел без его участия: "в Посольском приказе ни о чем не ведомо, потому что Яков Руссель приехал с великим и тайным делом". Только в мае Федора Федоровича посвятили в этот замысел. Тогда приехал шведский посол Мониер, вручивший королевское предложение Михаилу Федоровичу в запечатанном виде. Содержание этих предложений было известно Лихачеву, он участвовал в их рассмотрении и в составлении царского ответа, текст которого хранился у него "в тайном посольском столпу". Больше никто из служащих Посольского приказа не знал об этих планах.

В январе 1632 года в Москве был установлен новый срок начала войны с Польшей - лето того же года. Русско-шведские переговоры вызвали озабоченность Дании - союзницы Польши и противницы Швеции. Датский король Кристиан IV предпринял шаги, чтобы воспрепятствовать сближению России со Швецией. С этой целью он предложил Михаилу Федоровичу свой союз. Прежде чем дать ответ, Посольский приказ проконсультировался со шведским королем и просил его прислать в Копенгаген на переговоры своего представителя. В Данию было направлено посольство Коробьина и Баклановского. Русское правительство выражало готовность заключить такой союз лишь в том случае, если к нему присоединится Швеция. Это условие, заведомо неприемлемое, было оговорено со шведами. Наказ, составленный под руководством Лихачева в декабре 1631 года, строго предписывал посланникам "править посольство" лишь в том случае, если датчане согласятся в документах ставить титул московского государя перед титулом своего короля. Этим создавался повод для срыва переговоров, в благоприятном исходе которых Россия не была заинтересована.