Петр Краснов - Амазонка пустыни

Он поехал вперед, за ним Фанни, сзади всех Воробьев.

Дорогу Иван Павлович знал отлично. Он в сплош-ном мраке выехал на большую тропу, проехал с полвер-сты и свернул в горы без дороги. Поднявшись саженей на пять, он повернул круто назад и поехал, огибая пост. Ста-ли видны внизу фонари у конюшенного сарая и у главных ворот, потом Иван Павлович стал круто спускаться к Кольджатке.

— Осторожно, не поскользнитесь, — сказал он, под-ходя к речке. — Тут большие камни.

Перед Фанни в темноте выделялись белые пятна на крупе Пегаса, и теперь она поняла, что Иван Павлович не зря просил взять его. Местами, среди голых кустов и скал, где не было снега, было так темно, что только эти белые пятна пегого показывали ей, где находится Иван Павлович.

Перейдя вброд речку, они продолжали спускаться, направляясь в долину. Снег стал менее глубок, более рых-лый и, наконец, исчез. Стало теплее.

Прошло около часа, что они ехали, и все спускались по какой-то крутой каменистой осыпи. Шуршали и сыпа-лись вниз кремни и песок, и по тому, что они долго лете-ли, можно было судить о том, что спуск очень большой. Лошади храпели и шли осторожно, маленькими шагами, опустив головы и рассматривая путь.

Наконец дорога стала положе, вместо камней был плотно убитый песок, и, несмотря на предрассветное вре-мя, было совсем тепло. Где-то подле, чуть журча и звеня на камнях, едва приметный, струился ручеек. Появилась трава, желтая, сухая, потом она стала выше, свежее. Пах-нуло осенним ароматом цветов и семян. Корявые ветки джигды с сухими листьями, ветви краснотала то и дело задевали за ноги и за лицо. Было видно, что тут нет ника-кой дороги, и что Иван Павлович ведет по каким-то им изученным путям.

Стало светать. Они все спускались. Ехали они по руслу едва приметного ручейка, струившегося по широ-кому старому руслу. В горах это русло было каменистое, здесь, внизу, оно стало песчаным и глубоко врылось в почву. В мутном сумраке начинающегося рассвета ста-ли видны крутые стены песчаных осыпей, бывшие по обе-им сторонам русла. Берега поросли кустарником, кое-где торчали и корявые джигды, и карагачи, на ветвях кото-рых большими светло-зелеными шарами, покрытыми мелкими белыми ягодками, нависли омелы.

Взошло солнце. Стало жарко, и по совету Ивана Павловича Фанни сняла полушубок. Пряный аромат вечноцветущих маленьких, низких, лиловых ирисов вливался в легкие. Ехали уже около восьми часов. Нако-нец Иван Павлович остановился у песчаного, нависше-го над руслом берега. Темные корни пробились сквозь этот земляной навес и образовали тонкую, точно из сети сделанную завесу. Внутри было некоторое подо-бие пещеры.

Иван Павлович слез с лошади, примеру его последо-вали Фанни и Воробьев. Лошадей завели в пещеру и при-вязали там к корням.

— Здесь отдохнем. Напьемся чаю и закусим, — пред-ложил Иван Павлович.

Они с Воробьевым набрали сухой травы и камыша и вскипятили воду.

— Ну, как, Фанни, идем дальше? — спросил Иван Павлович, когда утренний завтрак был окончен.

— С удовольствием. Я готова.

— Пожалуйте за мной.

Лошади и Воробьев остались в пещере, а они пошли вдвоем по руслу. Фанни стало занимать это новое при-ключение.

Когда они прошли шагов двести, они увидали, что справа в это русло входил другой проток. Иван Павлович свернул в него. Этот проток повернул почти параллельно первому и стал подниматься очень круто на отрог горы. Русло стало таким узким, что пришлось идти по одному. Берега были каменистые, и, наконец Иван Павлович и Фанни вошли в узкий блестящий коридор, выложенный громадными, правильной прямоугольной формы крис-таллами белого кварца.

Здесь Иван Павлович остановился. Они стояли в ес-тественной или искусственной шахте, пробитой или во-дой, или льдами, или человеческими руками в породе. Шахта углублялась в землю саженей на пять, и свет мут-но проливался в нее сквозь узкую щель, заросшую кустар-ником и травами.

— Смотрите, Фанни, — сказал Иван Павлович и, вынув из сумки молоток, ударил им несколько раз по стене коридора. Блестящие куски кварца отскакивали прямыми плоскостями, гладкие и белые, как снег, и па-дали к их ногам. За ними в породе показалась тонкая, как проволока, золотая жилка. Она вливалась в углубление и образовала маленький желвачок величиной с горо-шину.

— Что это? — не веря своим глазам, воскликнула Фанни.

— Это золото. Золотая жила и самородки. — Не может быть.

— Вы видите сами.

— Дядя Ваня! Это ваше… Ваше золото!!

— Пока не мое. Оно китайское. Оно находится на ки-тайской земле. Вот почему нужно было так таинственно ехать, чтобы никто не пошел по нашим следам, чтобы никто его не открыл, кроме нас.

— Но оно будет наше?

— Оно может быть нашим, если вы согласитесь стать моим компаньоном.

— Я вас не понимаю.

— Я был вчера в Суйдуне у тамошнего фудутуна. Это его земля. Я выторговал весь этот участок со всеми недрами, и он согласился его продать. Но он просил шесть тысяч…

— Да ведь это даром. Тут сотни тысяч рублей.

— Да, это даром. Но я не могу купить этого участка.

— Почему?

— Очень просто. У меня нет шести тысяч.

— Да я вам дам эти деньги, — быстро воскликнула Фанни.

— Так много и не нужно. У меня накоплено три ты-сячи.

— А три тысячи я дам. — И будете моим компаньоном? — И буду вашим компаньоном. — По рукам.

— По рукам! — она восторженно протянула ему обе свои крошечные ручки.

Всю дорогу назад они болтали и строили планы. О, это не так просто и не так скоро. Бумаги пойдут в Пекин, из Пекина в Суйдун — пройдет два-три месяца, пока явится возможность застолбить участок и поставить ох-рану. Но что значат эти месяцы! Впереди открывалась большая золотоносная жила, и кто знает, какое неисчер-паемое богатство она сулила.

Чтобы незаметно переехать границу, дожидались сумерек и в темноте ненастной ночи поднимались по кру-чам к Кольджатскому посту и только в первом часу при-ехали домой.

Но как же хорошо показалось зато дома! В теплой комнате был приготовлен, по распоряжению Ивана Пав-ловича, Запеваловым ужин, внесен был весело шумящий самовар, ярко горела лампа, и было тепло и уютно.

После ужина Фанни спросила Ивана Павловича:

— Ну, расскажите мне, дядя Ваня, как же вы нашли это место. Кто указал вам эту жилу?

— Один совершенно не известный мне покойник. Один мертвец, — ответил Иван Павлович и, видя недо-умение в глазах Фанни, добавил: — Да, милая Фанни, это совершенно особое приключение и, если вы позволите, я расскажу его вам подробно.

Иван Павлович прошел в свою спальню, открыл ключом сундук и принес небольшую синюю бумажную папку, из которой достал сверток бумаг. После этого он подлил в свою чашку порядочную порцию рома и начал рассказ.