Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

Но безоблачная жизнь революционеров внезапно омрачилась крупными неприятностями: « 25 октября начался разбор дела 16 народовольцев в военно-окружном суде в Петербурге. Судили Квятковского, Преснякова, Ширяева, Зунделевича, Буха, Евг [ению] Ник [олаевну] Фигнер, С.А. Иванову и др. Квятковский и Пресняков были приговорены к смерти и казнены 4 ноября на стенах крепости ». [946] Там же.

В настоящее время известен обмен телеграммами между столицей и Ливадией в те дни.

31 октября Лорис-Меликов писал своему заместителю — товарищу министра внутренних дел Черевину, доверенному лицу цесаревича: « Прошу доложить Его Величеству, что исполнение в столице приговора суда, одновременно над всеми осужденными к смертной казни произвело бы крайне тяжелое впечатление среди господствующего в огромном большинстве общества благоприятного политического настроения. /…/ Поэтому возможно было бы ограничиться применением ее к Квятковскому и Преснякову; к первому потому, что /…/ он /…/ признан виновным в соучастии во взрыве Зимнего Дворца /…/; ко второму же потому, что, хоть по обстоятельствам дела он оказывается менее виновным в взводимых на него преступлениях, но после свершения сих преступлений в минувшем году, он в текущем году совершил новое преступление, лишив, при его задержании, жизни лицо, /…/ исполнявшее свой долг. Считаю однако обязанностью заявить, что временно Командующий войсками Петербургского Военного Округа Генерал-Адъютант Костанда, при свидании со мной вчерашнего числа, передал мне убеждение свое, почерпнутое из доходящих до него сведений, что в обществе ожидается смягчение приговора дарованием жизни всем осужденным к смертной казни и что милосердие Его Величества благотворно отзовется на большинстве населения ».

В ответ Черевин 3 ноября сообщил, что « Его Величество /…/ приказал /…/ приговоренных к смертной казни помиловать, кроме Квятковского и Преснякова ». [947] [Анонимный автор]. Народная Воля.

На публику казнь, совершенная в такой благостной атмосфере всеобщих надежд, произвела крайне тяжелое впечатление. Позднее Лорис-Меликов упрекал себя за нее, а современные критики подчеркивают, что он мог бы и более настойчиво и аргументированно обратиться к самому царю. Но думать-то нужно было раньше: когда, напоминаем, 31 июля 1880 сам Лорис пообещал цесаревичу повесить Преснякова — именно отмены этого обещания теперь ему и пришлось просить, со ссылкой на мнение генерала Костанды.

Казнь Квятковского и Преснякова послужила косвенной причиной последующего ареста Михайлова. Ширяев же, помещенный в ноябре в Алексеевский равелин и немедленно вступивший в контакт с Нечаевым, сумел затем организовать через распропагандированных солдат контакты с коллегами на воле.

Этих же последних приговор и казнь привели в бешенство. Именно сейчас, по-видимому, и решилась судьба цареубийства, причем и Тихомирову пришлось на это согласиться.

Совершенные же растраты на агитацию достигли к этому времени уже весьма солидных размеров. Не случайно именно в ноябре Фроленко, возникшего неведомо откуда, и направили грабить Кишиневское казначейство.

Вместе с Перовской супруги Тихомировы принимали затем самое деятельное участие в подготовке цареубийства. Об этом рассказывают непосредственные участники наблюдательного отряда:

А.В. Тырков: « Однажды, в начале ноября 80 г., ко мне зашел Л. Тихомиров и предложил принять участие в наблюдениях за выездами царя »; [948] Там же.

Елизавета Оловенникова (самая младшая из сестер М.Н. Ошаниной-Оловенниковой): « В ноябре месяце я вместе с Тырковым, Рысаковым, Сидоренко, Тычининым получаю от партии первое серьезное поручение — наблюдение за выездами и проездами царя по Петербургу из дворца и обратно. Наблюдение было организовано таким порядком: на квартиру ко мне или к Тычинину являлись Софья Перовская или Тихомирова и давали нам расписание дежурств в тех или иных пунктах по тому маршруту, которым мог ездить царь. /…/ Лично мне приходилось наблюдать в следующих местах: район Зимнего дворца, около Летнего сада и по Екатерининскому каналу. Мои дежурства чередовались с другими дня через 3–4. За время с ноября по март мне удалось встретить царя около 8-10 раз /…/. Результат наблюдения каждый из нашей группы сдавал при очередном сборе Перовской или Тихомировой (чаще последней), и тут же получали новые наряды »; [949] Деятели СССР и революционного движения России, с. 177–178.

Е.М. Сидоренко: « В ноябре 1880 г. по предложению С.Л. Перовской я принял участие в действиях наблюдательного отряда, следившего за выездами Александра II. Выслеживание велось под непосредственным руководством С.Л. Перовской шестью лицами: И. Гриневицким, Е.Н. Оловенниковою, Н. Рысаковым, А.В. Тырковым, студ [ентом] Тычининым и мною, причем наблюдатели обслуживали ежедневно в определенные часы каждую линию предполагаемых маршрутов царя парами с разных концов и обыкновенно раз в неделю собирались на квартире Оловенниковой или Тычинина для доклада Перовской о результатах наблюдения и сводки их. Помнится, из членов Исполнительного Комитета этих собраний никто не посещал, кроме Льва Тихомирова (один раз). /…/ Посещение Тихомирова я связал с предположением, что в наших наблюдениях наступает момент, когда можно уже сделать определенный практический вывод ». [950] Там же, с. 223.

В столице уже собирали отряд наблюдателей за выездами царя, а сам он еще продолжал оставаться в Крыму. В Ливадии же бушевали собственные страсти.

В начале ноября цесаревич с женой уехали в столицу, чтобы отпраздновать день рождения цесаревны Марии Федоровны — 14 ноября — отдельно от царской семьи. Это была явная демонстрация!

Только 21 ноября вернулся в столицу царь с новым семейством. Милютин записал в этот день: « прибыл сегодня утром в Петербург, в императорском поезде. Меры, принятые для охранения пути от всяких злодейских покушений, доведены до крайности. Кроме частей войск, расставлено вдоль дороги до 20 тысяч обывателей, конных и пеших. Почти нигде государь не выходил из вагона; на станциях не позволяли быть на платформах ни одному постороннему человеку. Во время самого пути гр [аф] Лорис-Меликов получал тревожные телеграммы об арестовании разных подозрительных личностей, о провозе каких-то снарядов, орсиньевских бомб и т. п. Боялись даже за переезд в самом Петербурге от вокзала до дворца /…/. Однакоже все обошлось благополучно и государь проехал по Невскому проспекту с многочисленным конвоем гвардейских кавалерийских офицеров » [951] Дневник Д.А. Милютина, т. 3, с. 278. — Лорис-Меликов продолжал разыгрывать свой цирк!