Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

Задумаемся: а что было бы, если бы тогда в Киеве Богров убил Николая II, а Столыпин уцелел?

Ответим сначала на более простой вопрос: что было бы, если бы Богров так и не решился стрелять, и никакое покушение вовсе не состоялось?

Нетрудно понять, что на российских государственных делах это существенно не отразилось бы.

В последнее десятилетие царствования Николая II безраздельная власть в России принадлежала странному триумвирату, состоявшему из самого царя, царицы Александры Федоровны и знаменитого Григория Ефимовича Распутина-Новых.

Царствующая чета, в силу ограниченности умственных возможностей, совершенно не способна была самостоятельно ориентироваться в хитросплетениях внутренней и внешней политики, но, тем не менее, цепко держалась за унаследованную власть: Николай верил в собственное всемогущество, а супруга всячески укрепляла его веру.

Известнейший журналист А.С. Суворин так охарактеризовал императора в собственном дневнике еще в 1900 году: « Образованный, судит об отдельных фактах здраво, но связи в фактах и событиях совсем не видит. Самолюбие большое и уверенность, что он все может, потому что самодержавен. Любит блеснуть фразами ». [16] А.Суворин. Дневник. М., 1992, с. 293.

Современный же историк А.Н. Боханов так писал о молодой царице: « Воля Монарха есть воля России. В этом у Александры Федоровны сомнений не было. Власть ее обожаемого мужа опирается на Божественное Проведение и перед ней все должны были склонять головы и трепетать, а деяния его не подлежат обсуждению простых смертных. Трудно сказать, из каких источников она получала эти представления, но уже к моменту воцарения Алиса-Александра была убежденной сторонницей данной истины, и на этой позиции оставалась всегда. «Не позволяй другим быть первым и обходить тебя». «Выяви Свою волю и не позволяй другим забывать кто Ты» — вписала она в дневник Николая уже в 1894 году ». [17] А.Н.Боханов. Сумерки монархии. М., 1993, с. 62–63.

С первых дней пребывания в России сначала в качестве невесты престолонаследника, а потом почти сразу же — жены царя, Аликс, перекрещенная в Александру Федоровну, ощутила собственную ответственность за решения, принимаемые ее неопытным супругом. « Я чувствую, что все, кто окружает моего мужа, неискренни, и никто не исполняет своего долга ради долга и ради России. Все служат ему из-за карьеры и личной выгоды, и я мучаюсь и плачу целыми днями, так как чувствую, что мой муж очень молод и неопытен, чем все пользуются » [18] Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н.Д. Жевахова. Мюнхен, 1923, с. 303. — писала она в одном из писем в Германию в 1894 году.

Действительно, задолго до появления и закрепления Распутина в роли главного советника, молодой царь следовал почти любым посторонним влияниям, будучи не способен никому возразить и отказать — это приводило к совершенно произвольным решениям и катастрофическим результатам. [19] Подробно об этом в книге: В.Брюханов. Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну. М., 2005, с. 164–171, 174–180. Отчасти понимая это, супруги вроде бы желали обзавестись знающим, объективным и добросовестным советником, но окружающие скептически оценивали эти стремления. Положение, сложившееся уже через несколько лет после воцарения Николая, охарактеризовал бывший военный министр П.С. Ванновский в доверительной беседе с будущим военным министром — А.Ф. Редигером: « Про государя он говорил, что тот неустойчив, напоминает собой Александра I, министры ему льстят, хвалят всякую его идею, спешат угодить. Я высказал сожаление, что нет близкого, доверенного лица, — Ванновский сказал, что это потому, что такого и не хотят иметь. Супруга имеет влияние, но она России не любит. Единственный близкий человек — это Гессе [20] П.П. Гессе — дворцовый комендант в 1896–1905 гг. , хороший, но глупый ». [21] А. Редигер. История моей жизни. Воспоминания военного министра. В двух томах. М., 1999, т. 1, с. 324–325.

Ходячее мнение, что государыня Россию не любит , едва ли соответствовало истине — она Россию просто совершенно не знала и не понимала. Но это мнение о ней вполне отражало глубочайшее отчуждение царицы практически от всех представителей российского высшего общества, целиком и составлявших ее бытовое окружение. Отчуждение это было не случайным, а изначально соответствовало занятой ею исключительной позиции единственной спутницы внеземного божества. С этой философией Александра Федоровна несколько запоздала — на одну-другую тысячу лет.

Наконец, свершилось чудо: грозной осенью 1905 года царская чета познакомилась со скромным странником-богомольцем Распутиным, которому и суждено было стать близким, доверенным лицом , об отсутствии какого так сожалел Редигер. Народное, мужицкое нутро Распутина тоже, как будто бы, удостоилось божественной благодати, что и подтверждалось незаурядными способностями этого субъекта.

Публика не понимала причин немыслимого возвышения мужика, вскоре прославившегося публичными скандалами и пьяными загулами. Следуя обычной логике, подозревали тривиальный сексуальный характер сложившегося треугольника, что вроде бы подтверждалось лихими похождениями Распутина по женской части вне царского дворца.

Увы, истинным основанием треугольника стала нешуточная трагедия, тщательно скрывавшаяся как государственная тайна: гемофилия — тяжелейшая неизлечимая болезнь наследника престола, родившегося в 1904 году. Распутин же, имевший неординарные возможности экстрасенса, обладал, оказывается, ничуть не мифической, а вполне безотказно действующей способностью прекращать болезненные и опасные для жизни цесаревича кровотечения. Поэтому Распутин стал, по существу, незаменимым домашним врачем, а его растущее политическое влияние вполне типично именно для этой категории специалистов, нередко игравших, помимо основной профессиональной деятельности, существенные роли в мировой истории. Будь он дипломированным медиком, никто бы в мире не высказал ни слова удивления по поводу его политического могущества.

Безграмотный, но очень неглупый и хитрый мужик гораздо лучше подходил своими способностями для управления державой, чем царственная чета, и вовсе не был злым гением России. Наоборот, стремление его врагов выбить этот самый могущественный «угол» в правящем треугольнике, привело к самым важным и решающим катастрофам.

Покушение на Распутина, совершенное сразу после Сараевского убийства, вывело его из строя до конца лета 1914 года — и лишенный его советов Николай II позволил втянуть Россию в Мировую войну. Гибель Распутина в декабре 1916 вовсе оставила царя и царицу беспомощными перед революцией.