Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

Заичневский — глава «русских якобинцев-бланкистов», умер в 1896 г., на смертном одре, в бреду споря с Лавровым [405] П.Л. Лавров (1823–1900) — в 1861 году, будучи полковником — профессором математики в артиллерийской академии, примкнул к революционному движению и стал идеологом народничества : проповедывал необходимость доведения народа пропагандой до революционного состояния, а лишь затем — революционное восстание. и доказывая, что «недалеко время, когда человечество шагнет в царство социализма». С его смертью, писал в 1925 году Мицкевич [406] Процитированный нами выше. , один из виднейших последователей Заичневского — «русское якобинство умерло, чтобы воскреснуть в новом виде в русском марксизме — революционном крыле русской социал-демократии — в большевизме». Не только Ясенева, но « все из участников кружка Заичневского » /…/ потом прислонились к Ленину, стали большевиками. /…/ Вспоминая отправной политический документ русского якобинства — пркламацию «Молодой России», но упуская из виду, что она навеяна «топором» Чернышевского, Мицкевич указывал, что это «замечательное» произведение содержит много лозунгов, претворенных октябрьской революцией.

«Тут и предсказания, что России первой выпадет на долю осуществить великое дело социализма, тут и предсказания, что все партии оппозиционные объединятся против социальной революции, тут и требование организации общественных фабрик, общественной торговли, национализации земли, конфискации церковных богатств, признание необходимости для свершения революции строго централизованной партии, которая после переворота в «наивозможно скором времени» заложит основы нового экономического и общественного быта при помощи диктатуры , регулирующей выборы в национальном собрании так, чтобы в состав его не вошли сторонники старого порядка. Все это идеи октябрьской революции, не хватает только одного пролетариата».

Мицкевич совершенно прав: октябрьская революция 1917 г. провела в жизнь много лозунгов «Молодой России» 1862 г. /…/

И вот что достойно внимания. В архивах /…/ было найдено письмо, написанное в 1889 г. Заичневским какому-то неизвестному Андрею Михайловичу. На вопрос последнего — что знали и читали составители «Молодой России», Заичневский ответил: « Марксятину мы тогда еще не читали ».

Замечание весьма интересное. Из него явствует, что руководимая Лениным октябрьская революция могла быть «сделанной» без всякой « марксятины », а только исходя из поучений перепахавшего Ленина Чернышевского ». [407] Н. Валентинов. Встречи с Лениным. Нью-Йорк, 1979, с. 115–119.

Валентинов — точный и квалифицированный критик Ленина, но его наблюдения следует дополнить: не пропала, по существу, даже и такая руководящая идея революционеров 1861 года, как подложные манифесты .

Хотя в качестве таковых строго юридически нельзя рассматривать знаменитые декреты Октября 1917 — «Декрет о мире» и «Декрет о земле», но ведь по существу это были самые настоящие фальшивки: их авторы нисколько не собирались выполнять эти грандиозные обещания, которые и обеспечили им поддержку масс, необходимую для захвата и первоначального удержания власти. В собственных же программных документах и внутренних дискуссиях, не секретных, но и не тиражируемых массовым способом, коммунисты ставили почти прямо противоположные цели: не мир , а мировая революция , и не земля крестьянам , а повсеместное создание коммун , к чему прямо и попытались приступить с конца 1917 и начала 1918 года.

Ни то, ни другое не удалось в силу мощнейших противоборствующих обстоятельств, что и позволило снизить впечатление от совершенно наглого и чудовищного обмана и сохранить память об упомянутых декретах в качестве предмета гордости коммунистов, якобы шедших навстречу чаяниям исстрадавшихся народов!

Возвращаясь к Заичневскому и имея возможность оценить всю его жизнь от начала и до конца, можно очень усомниться в том, что именно он и был автором «Молодой России»: за всю последующую жизнь он не создал буквально ни одного законченного, хотя бы коротенького, письменного документа — воззвания или статьи, о его авторстве «Молодой России» свидетельствовал только он сам (хотя никто и не высказывал в этом сомнений), его литературные труды, якобы публиковавшиеся где-то за границей, никому не известны, а потребность выучить «Молодую Россию» наизусть для дальнейших декламаций свидетельствует о чрезвычайной скудности его собственного теоретического и литературного багажа. Едва ли мы ошибемся, предположив, что автором знаменитой прокламации был рано умерший Аргиропуло.

Но и хлестаковская агитация Заичневского сыграла несомненно немалую практическую роль.

Еще одной искоркой , высветившей последующие революционные перспективы, стал еще более юный дворянин Петр Никитич Ткачев. В 1861 году ему исполнилось только семнадцать лет.

Ткачев оказался одним из многих сотен молодых людей, постаравшихся тогда поступить в Петербургский университет. В тот знаменательный момент таких юношей и девушек приехало в столицу значительно больше, чем в предшествующие годы: Манифест 19 февраля недвусмысленно провозгласил завершение прежней беззаботной помещичьей жизни — и у молодежи оказалось более чем достаточно оснований призадуматься о собственном дальнейшем существовании и попытаться позаботиться о его обеспечении. Между тем царь, министры, чиновники Министерства просвящения и столичные власти, все как один, оказались неспособны предвидеть и оценить создавшуюся ситуацию — и собственными усилиями создали первый [408] За исключением, разумеется, Польши, где ранее происходили, как упоминалось, и более бурные события. в наступавшую эпоху массовый революционный взрыв.

К началу учебного года были усложнены условия поступления в университеты, повышена плата за учебу, а девицам и вовсе не предоставлено возможности получения высшего образования. В результате в Петербурге в сентябре-октябре разразились массовые волнения молодежи, вылившиеся и в уличные демонстрации.

Уже тогда ходили упорные слухи, что университетские беспорядки инспирированы извне. Как минимум, основания для подобных мнений были: не только студенты ударились в политические демонстрации, игнорируя учебные занятия, но и некоторые профессора бойкотировали собственные лекции, вынуждая студентов отнюдь не к учебной деятельности.

Один из немногих профессоров, пытавшихся вразумить буянов, А.В. Никитенко, получил достойный отпор: « когда я сказал, что такими выходками они вредят университету и науке, мои слова подхватил один из крикунов и отвечал: «Что за наука, Александр Васильевич! Мы решаем современные вопросы». » [409] А.В. Никитенко. Указ. сочин., с. 213.