Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

Как могло быть иначе? Ведь уже полтора десятка лет прошло с того времени, как революционный полковник искал к ребенку преподавателей революционной арифметики ! Теперь ребенок успел подрасти, а условия его жизни существенно ухудшились!

Образовалась, таким образом, совершенно четкая и достаточно сплоченная общественная среда, только частью которой оказались революционные экстремисты.

Но главное было не столько в моральной и бытовой поддержке, а совсем в другом. В том-то и состояла особенность эпохи, растянувшейся на многие десятилетия (вопреки опасениям П.Н. Ткачева!), что пока еще многие уцелевшие помещичьи хозяйства сохраняли значительные материальные ресурсы, неподотчетные государственной власти. И среди помещиков далеко не все проникались черствым эгоизмом, а сохраняли еще верность старым дворянским традициям, требующим оказания помощи менее удачливым собратьям. Это давало мощный стимул революционному спонсорству, обеспечивающему достаточными средствами всех новоявленных борцов за общее дело .

Только симбиоз разоряющегося, но еще не разорившегося дворянства, со страхом вглядывающегося в безрадостное будущее, с интеллигентными «пролетариями», многим из которых действительно уже нечего было терять, и обеспечил долговременное существование такого социального и политического феномена, как российское революционное движение.

А уж волонтеров для этой борьбы имелось хоть пруд пруди — в каждом дворянском семействе, в каждой семье полунищего священника или мелкого чиновника. Все они варились в одном котле — в гимназиях и университетах, и всем им было не до учебы: нужно было решать современные вопросы !

Коллективный портрет революционера 1870-х годов создан статистическими оценками советских историков Б.Н. Миронова и З.В. Степанова: 83 % революционеров 1870-х годов к моменту начала участия в движении не достигло 26 лет [470] Б.Н. Миронов, З.В. Степанов. Историк и математика. (математические методы в историческом исследовании). Л., 1975, с. 134. (напомним, что акселератов тогда не было, и люди взрослели позднее, чем теперь).

Образовательный уровень у них был такой: 7 % имели высшее образование, 45 % продолжало учиться в высших учебных заведениях, 4 % выбыло до их окончания, 11 % получило среднее образование, но не училось дальше, 18 % продолжало учиться в средних учебных заведениях, 4 % выбыло до окончания этих последних; итого в сумме 89 % всех революционеров-дебютантов относилось к учащейся, учившейся или выучившейся молодежи. [471] Там же, с. 125.

Сословный состав революционеров также четко соответствовал сословному составу учащейся молодежи. Студенчество состояло из 57 % дворян, 23 % представителей городских сословий (купцы, почетные граждане, мещане и цеховые) и 15 % духовенства; учащиеся средних учебных заведений — из соответственно 47 %, 34 % и 5 % лиц тех же категорий; участники революционного движения состояли из 40 % дворян, 29 % — выходцев из городских и 22 % — из духовных сословий. [472] Там же, с. 127. Как видим, детей дворян чуть более тянуло в учебу, а детей священников — чуть более в революцию. Это — количественное подтверждение содержательных наблюдений Мальшинского и иже с ним.

Евреи (вопреки уверениям пропагандистов вполне определенной направленности) не составляли в 1870-е годы количественно сколь-нибудь значимой части революционеров, хотя уже тогда явили нескольких выдающихся революционных вожаков.

Среди всей этой молодежной революционной массы попадались, естественно, и честолюбивые, и самоотверженные, и талантливые люди.

Взявшись за оружие, они получали возможность ввергнуть Россию в тяжелейшую трагическую судьбу — и действительно сумели добиться этого!

Александр II, разрушив крепостное право, оказался в уникальной политической ситуации: на верхах государственного управления у него не осталось почти никаких политических приверженцев. Если считать в качестве таковых главнейших деятелей осуществленной реформы, то одни уже умерли, а других сам царь счел вынужденным отправить в апреле 1861 в отставку — откупившись этим от совершенно явно возмущенного общественного мнения.

Дмитрий Милютин, брат Николая Милютина, писал об этом так: « Еще до приведения в исполнение Положения 19-го февраля уже начали ходить слухи о предстоящих переменах в составе Министерства внутренних дел. /…/

Великий князь Константин Николаевич и Великая Княгиня Елена Павловна убеждали брата не покидать крестьянского дела и хлопотали, чтобы он был назначен министром, на место Ланского, которому тогда было уже 75 лет от роду. Но брат мой не обманывал себя на счет своего служебного положения. Если двумя годами раньше его выставляли в глазах Государя красным демагогом, врагом дворянства; если тогда на его назначение товарищем министра последовало Высочайшее соизволение не иначе, как с титулом «временно исправляющего должность», — то могло ли быть вероятнее успеха его кандидатуры в министры после той роли, которую он играл в Редакционных Комиссиях, когда на него обрушились вся злоба и ненависть противников освобождения крестьян. Вскоре представилось тому и фактическое подтверждение: даже на представление Ланского об окончательном утверждении брата в должности товарища последовал со стороны Государя решительный отказ. На прошение же брата об увольнении в продолжительный отпуск за границу состоялось 21-го апреля Высочайшее соизволение, с отчислением, конечно, от должности товарища, но с назначением сенатором и сохранением содержания.

Два дня спустя, в день Светлого Воскресения, и сам Ланской уволен от должности министра, причем получив графский титул и придворное звание камергера. /…/

Удаление Ланского и в особенности моего брата было неизбежным последствием той непрерывной интриги, которая велась противниками освобождения крестьян. Государь удерживался против течения, пока эти личности были необходимы для доведения крестьянского дела до конца; но раз, что цель была достигнута и новое Положение вошло в силу, Государь, по свойству своего характера, счел нужным смягчить неудовольствие, которое совершившаяся Великая реформа произвела на помещичье сословие /…/. Для этого самое приведение в исполнение нового закона должно было быть /…/ вверено таким личностям, которых нельзя было ни в каком случае заподозрить во враждебности к дворянству.

В этих-то видах преемником Ланского назначен был статс-секретарь Петр Александрович Валуев ». [473] Воспоминания Д.А. Милютина, с. 89–91.