Сергей Утченко - Цицерон и его время

Сулла был, конечно, незаурядной личностью. Человек, по понятиям своего времени, образованный, он обладал острым умом, вкусом, даже определенной утонченностью, но вместе с тем был предельно циничен и жесток. Народ он презирал, солдат развращал показной щедростью, преклонялся только перед силой и успехами. Он верил в свою счастливую звезду, не обижался, когда завистники объясняли его победы не опытом или умением полководца, а лишь удачей, и сам повелел именовать его Счастливым (Felix). Эта концепция счастья, удачи возникла не случайно — она звучала несомненным вызовом тем римским представлениям о доблести, о добродетелях (virtutes), презрение к которым Сулла демонстрировал всей своей деятельностью и карьерой.

Что касается оценки этой деятельности в западноевропейской историографии, то следует заметить, что она довольно разноречива. Так, например, Моммзен называл Суллу консерватором, сторонником и защитником сенатской олигархии. Но, говоря о сулланской политике наделения ветеранов землей, Моммзен считал, что речь должна идти не только о попытке создания опоры новому режиму, но и о восстановлении мелкого и среднего крестьянства. В этом вопросе, по мнению Моммзена, сближались позиции «умеренных консерваторов» и представителей «партии реформы».

Мысли и соображения Моммзена получили весьма своеобразную (и даже — парадоксальную!) интерпретацию в специальной работе известного французского историка Каркопино, посвященной Сулле. Автор считает, что, проводя насильственную экспроприацию земель и наделяя затем земельными участками своих ветеранов, Сулла осуществлял аграрную программу популяров, да еще чисто революционными методами. Кстати говоря, Каркопино придерживается того мнения, что Сулла достиг по существу монархической власти. В этом он не одинок — некоторые историки вообще рассматривают Суллу как первого римского императора.

В советской историографии мы встречаем значительно более единодушную оценку деятельности Суллы. Его классовые позиции ясны: он был защитником интересов сенатской аристократии. Проведенные им реформы возвращали Рим к догракханским временам. Основная же слабость его политики состояла в том, что он, используя новые методы и приемы политической борьбы — опора на армию, бессрочная диктатура, — стремился возродить уже отжившую политическую форму: правление сенатской олигархии. Что же касается попыток сопоставить аграрную политику Суллы с гракханской, то они не выдерживают серьезной критики. Наоборот, речь должна идти о противоположном в принципе направлении аграрного законодательства. Несколько перефразируя выводы одного историка, следовало бы сказать, что если Гракхи своими аграрными законами хотели создать крестьян, дабы иметь солдат, то Сулла, опасаясь иметь слишком много неспокойных и требовательных солдат, стремился к тому, чтобы создать крестьян.

* * *

Перейдем теперь к оценке событий, связанных с развитием другой линии борьбы — борьбы рабов. Конец II и начало I в. до н. э. характеризуются небывалыми по размаху массовыми выступлениями рабов.

Отдельные, разрозненные вспышки движения рабов наблюдались и раньше. О них неоднократно упоминает Тит Ливий. Так, например, в 198 г. на территории Лациума в результате предательства был открыт и подавлен заговор рабов. Около 500 его участников были казнены. В 196 г. в Этрурии произошло настоящее восстание рабов, на подавление которого был направлен легион регулярных войск. В 185 г. в Апулии восстали рабы–пастухи. Движение приобрело, видимо, широкий размах, поскольку претор Постумий приговорил к смертной казни 7 тыс. человек.

Но все эти выступления носили локальный, ограниченный характер. Первая большая рабская война, как ее называли сами древние, вспыхнула в Сицилии, в стране, которая считалась житницей Италии. Но Сицилия имела еще одну особенность: она была страной классического рабовладения. Греческий историк Диодор говорил, что в Сицилии было такое количество рабов, что оно даже людям, знавшим об этом, казалось невероятным и преувеличенным.

Восстание в Сицилии началось в 138 г. и продолжалось до 132 г. Первая вспышка произошла в имении одного крупного рабовладельца, который был известен своим жестоким обращением с рабами. К восставшим примкнули рабы из соседних селений. Затем повстанцы в количестве примерно 400 человек внезапно ворвались в город Энну и овладели им. С этого момента движение приобрело массовый характер.

Во главе восставших оказался талантливый организатор — раб–сириец Евн, который вскоре под именем Антиоха был провозглашен царем, а первое в истории царство рабов — благодаря численному перевесу в нем сирийцев — названо Новосирийским царством. Евн созвал в городе Энне народное собрание, учредил совет из «наиболее выдающихся по уму» участников движения. Вскоре возник второй крупный очаг восстания в юго–западной части Сицилии. Здесь выдвинулся другой вождь — бывший киликийский пастух и пират Клеон. Римляне рассчитывали на раскол движения и вражду двух его вождей, однако Клеон добровольно и по собственной инициативе признал главенство Евна. Оба очага восстания объединились, количество участников движения дошло до 200 тыс., и вся Сицилия оказалась в их власти.

Римлянам пришлось приложить немало усилий для подавления восстания. Первоначально римские войска терпели одно поражение за другим. Только после того, как в Сицилию были направлены консульские армии, удалось — и то из–за предательства — захватить главные укрепленные центры восставших: города Тавромений и Энну. Клеон был убит во время одной из вылазок, а Евн погиб в тюрьме. Сицилийское восстание имело ряд откликов: античные авторы сообщают об отдельных выступлениях рабов в италийских городах, а затем в Аттике и на Делосе.

По свидетельству тех же древних авторов, в 104г. в Сицилии вспыхнуло новое восстание рабов. Оно продолжалось до 101 г. Поводом к восстанию послужило постановление сената о том, что подданные союзных государств, родившиеся свободными, но затем обращенные в рабство (как правило, из–за долгов!), должны быть освобождены из неволи. Римский претор, управлявший Сицилией, освободил на основе сенатского решения за короткий срок более 800 рабов. Но тут вмешались в дело сицилийские рабовладельцы. Угрозами и подкупом они добились того, что правитель провинции прекратил освобождение рабов. Это и послужило сигналом к восстанию.

Оно началось сразу в нескольких местах. Вскоре выделился центр восстания — город Триокала, где руководство движением взял в свои руки вождь рабов Сальвий. Как раньше Евн, он тоже был провозглашен царем и принял имя Трифона. В Триокале функционировало народное собрание, совет; Трифон появлялся перед народом в сопровождении ликторов.