Александр Верт - Россия в войне 1941-1945

Гарриман был настроен несколько агрессивно и подчеркнуто резко говорил о войне на Тихом океане, отметив, что, если бы война там не развивалась столь успешно, было бы мало шансов на содействие Америки в вопросе открытия второго фронта в Европе.

На роскошном банкете в Кремле, которым завершилась конференция, Сталин был в великолепном настроении. Несмотря на все недовольства, высказывавшиеся им ранее по поводу отправки конвоев северным путем, теперь Сталин отдал должное военно-морским силам и торговому флоту Англии: «Мы о них много не говорим, но мы знаем, что они делают». Новый глава английской военной миссии, генерал Мартель, в восторженных выражениях поздравил Сталина в связи с форсированием Красной Армией Днепра незадолго до конференции: «Никакая другая армия в мире не смогла бы совершить подобный подвиг!» Наступил непродолжительный период взаимных комплиментов и поздравлений.

Два главных военных представителя США в ССОР - антисоветски настроенный генерал Микела и генерал Феймонвил (известный своими оптимистическими докладами о военной обстановке в Советском Союзе, которые он направлял все время начиная с 1941 г. Рузвельту, чем зачастую вызывал недовольство государственного департамента) были теперь отозваны, и на их место прибыла постоянная военная миссия во главе с генералом Джоном Р. Дином. Русские вскоре убедились, что вести переговоры с ним - дело нелегкое. Особенно придирчив Дин был в вопросе о поставках по ленд-лизу - он всегда добивался от русских подробных разъяснений, действительно ли им нужны те или иные поставки для военных целей или они требуются просто для послевоенной реконструкции.

Советская печать высказывала большое удовлетворение итогами конференции министров иностранных дел. Праздник годовщины Октябрьской революции, отмеченный грандиозным салютом в ознаменование освобождения Киева войсками Ватутина, проходил в весьма радостной атмосфере.

Сталин в своем докладе, делая обзор событий за 1943 г. - «года коренного перелома», - очень высоко оценил успехи Красной Армии и военные усилия страны в целом, и вместе с тем он особенно сердечно говорил о действиях английских и американских союзников.

«В этом году удары Красной Армии по немецко-фашистским войскам были поддержаны боевыми действиями наших союзников в Северной Африке… и в Южной Италии. Вместе с тем союзники подвергали и продолжают подвергать основательной бомбардировке важные промышленные центры Германии… Если ко всему этому добавить тот факт, что союзники регулярно снабжают нас разным вооружением и сырьем, то можно сказать без преувеличения, что всем этим они значительно облегчили успехи нашей летней кампании. Конечно, нынешние действия союзных армий на юге Европы не могут еще рассматриваться как второй фронт… Понятно, что открытие настоящего второго фронта в Европе, которое не за горами, значительно ускорит победу над гитлеровской Германией и еще больше укрепит боевое содружество Союзных государств».

Сталин был особенно доволен выходом Италии из войны. Он полагал, что прочие сателлиты Германии, понимая, что «им придется теперь делить между собой синяки да шишки», предпринимают отчаянные попытки вырваться из объятий Гитлера. Сталин высказывал мнение, что в 1944 г. Германия потеряет всех своих союзников. Она теперь явно стоит «накануне своей катастрофы».

Вечером 7 ноября Министерство иностранных дел устроило самый большой за всю войну прием. К этому времени весь дипломатический корпус снова собрался в Москве. Прием был устроен шикарный, и пили на нем непомерно много. Тут были десятки звезд из литературной, музыкальной, художественной, научной и театральной сфер. Первыми с приема ушли японские дипломаты, которых принимали подчеркнуто холодно, но вскоре за ними последовала целая процессия «их превосходительств», которых просто выносили - ногами вперед. Английский посол свалился ничком на стол, уставленный бутылками и рюмками, и даже слегка порезался.

Было что-то от великолепия Московии в этом пиршестве, где можно было наблюдать, как послы при полном параде падают на стол и как их выносят служители, чьих насмешек не могло скрыть выражение глубокой озабоченности на их лицах.

Нет нужды пересказывать здесь то, что всем известно о Тегеранской конференции [203] Документы Тегеранской конференции см. в журнале «Международная жизнь». 1961. № 7, 8. – Прим. ред. . Следует лишь сказать, что русские были ею удовлетворены - пока она шла. Было наконец-то принято твердое решение начать операцию «Оверлорд» в мае. Было также решено усилить помощь партизанам Тито.

Но некоторым другим «военным» решениям, принятым на конференции, например об эвентуальном вступлении Турции в войну на стороне Большой тройки, было суждено остаться на бумаге.

Вопрос о будущем Германии обсуждался, но определенного решения принято не было; удалось достичь чего-то вроде согласия о приблизительных границах будущей Польши, хотя вопрос о границе по Нейсе остался нерешенным, а рассмотрение вопроса о польском правительстве было отложено.

Черчилль призывал СССР проявить снисхождение к Финляндии и получил от Сталина половинчатые обещания. В конечном счете русские дали возможность Финляндии весьма легко расплатиться за участие в войне - и не столько в силу полуобещаний, данных Черчиллю, сколько в силу специфической «скандинавской» политики СССР, стержнем которой является нейтралитет Швеции.

Сталин пообещал вступить в войну против Японии после капитуляции Германии, но на условиях, подлежащих определению в дальнейшем.

Об этих условиях в то время открыто не сообщалось. В «Декларации трех держав» говорилось:

«Мы согласовали наши планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга… Наше наступление будет беспощадным и нарастающим».

Советские люди предвкушали, что наконец они получат настоящий второй фронт. Именно с этим чувством, вызывавшим большое удовлетворение в СССР, заканчивался победный, но очень тяжелый для него 1943 г. Это был год, в течение которого Красная Армия прошла путь от Сталинграда и Кавказа до Киева и дальше на запад. Было освобождено более двух третей захваченной немцами территории. Но путь до Берлина все еще был долог.

Пожалуй, Сталин не преувеличивал, когда говорил в Teгеране, что Красная Армия начинает уставать от войны и над ее чем-то подбодрить. Это сделала тегеранская «Декларация трех держав».

Многие были поражены, когда менее чем через два месяца после Тегеранской конференции в «Правде» было напечатано знаменитое сообщение «Слухи из Каира» - о тайных сепаратных переговорах о мире между Англией и Германией, происходящих «в одном из прибрежных городов Пиренейского полуострова». Преследовала ли публикация этого материала цель ослабить чрезмерные чувства благополучия, появившиеся в СССР после Тегеранской конференции, или она отражала раздражение, которое Черчилль вызвал у Сталина, оказавшись гораздо более «трудным» партнером на Тегеранской конференции, чем Рузвельт? Показательно, что американцы не упоминались в этом сообщении про «Слухи из Каира». К Рузвельту все время относились, как к верному другу и союзнику Советского Союза.