Михаил Курушин - 100 великих военных тайн
- Название:100 великих военных тайн
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2007
- Город:М.
- ISBN:978-5-9533-2111-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Курушин - 100 великих военных тайн краткое содержание
Книга "100 великих военных тайн" ни в коем случае не претендует на роль энциклопедии по истории войн и военного искусства. От нее не стоит ожидать и подробного изложения всей военно-политической истории человечества. Книга содержит ровно сто очерков, расположенных в хронологическом порядке и посвященных различным военным событиям - переломным, знаменитым, малоизвестным или совсем неизвестным. Все они в той или иной степени окутаны завесой тайны и до сих пор не имеют однозначной оценки, столь свойственной массовому сознанию. Реальность никогда не укладывается в упрощенную схему, ибо она всегда многогранна. Именно на этом принципе многогранности и построен настоящий сборник, посвященный военным конфликтам, операциям, походам и битвам, как имевшим место в глубокой древности, так и происходящим сегодня. Рассказывается в нем и о великих полководцах, героях и простых солдатах, переживших триумф побед, горечь поражений и предательств.
100 великих военных тайн - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Аэродром располагался рядом с концлагерем. После воздушных налетов союзной авиации немцы заставляли заключенных обезвреживать неразорвавшиеся бомбы, засыпать воронки на взлетной полосе. В одну из команд, работающих на аэродроме, удалось попасть и Девятаеву, стремившемуся именно сюда для осуществления своего давнего плана. Он даже сумел сколотить команду единомышленников.
Узников посылали на аэродром обычно на рассвете, еще до прихода пилотов. Во время работы Девятаев замечал все подробности деятельности обслуживающего персонала, сумел вычислить время заправки самолетов, а самое главное - выбрал машину для угона: тяжелый бомбардировщик «Хейнкель-111», который летал чаще других. Облюбовав этот «хейнкель», будущие беглецы называли его своим и даже узнавали по звуку моторов. Самолет сразу после посадки готовили к новому вылету. Возле него не однажды чисто одетые люди в штатском поздравляли пилота - удавались, как видно, какие-то важные испытания. Девятаев прикидывал план захвата машины, рулежки, взлета под горку в сторону моря… Во что бы то ни стало надо было увидеть приборы в кабине, понять, как, что, в какой последовательности надо включать - ведь в решающий момент счет времени пойдет на секунды.
Во время аэродромных работ команду сопровождали охранники - вахтманы. По свидетельствам Девятаева, один был зверем, другой - старичок, побывавший в русском плену еще в Первую мировую, - знал русский язык и относился к пленным с явным сочувствием. В его дежурство «учитель из Дарницы» не упускал случая заглянуть на самолетную свалку и там впивался глазами в приборные доски.
Однажды узники расчищали снегу капонира, где стоял другой «хейнкель». С вала Девятаев увидел в кабине пилота. Тот, заметив любопытного узника, то ли издеваясь над обреченным, то ли желая похвастать достижениями немецкой техники, стал показывать ему приборы и запускать самолет. «Я еле сдерживал ликование, - вспоминал позже легендарный беглец. - Подвезли, подключили тележку с аккумуляторами. Пилот показал палец и опустил его прямо перед собой. Потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил - заработал один мотор. Следом - второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование - все фазы запуска мне стали понятны».
Нацистам и в голову не могло прийти, что кто-то рискнет убежать из лагеря на самолете, однако подготовка к побегу шла в труднейших условиях концлагеря, при строжайшей конспирации. Многократно проверенные Девятаевым надежные друзья решились на дерзкий поступок - провести всю операцию средь бела дня, когда пунктуальная немецкая охрана аэродрома уходит на обед. Заучено было все: кто ликвидирует вахтмана, кто расчехляет моторы, кто снимет струбцинки с закрылков… Но самая большая ответственность ложилась, конечно, на пилота - ведь предстояло иметь дело с чужим самолетом сложнейшей конструкции.
Девятаев: «Степень риска все понимали: может поднять тревогу охрана; может неожиданно кто-нибудь появиться у самолета; машина окажется без горючего; не запустим моторы; могут, быстро хватившись, загородить полосу взлета; могут вслед послать истребители; могут возникнуть и непредвиденные осложнения. Сам я мысленно думал: шансы - один из ста. Но отступать мы уже не могли…»
Настало время выбирать день. Он должен быть облачным, чтобы сразу скрыться от истребителей. Небезразлично, кто будет охранником. Эсэсовца план предусматривал ликвидировать, старика-вахтмана - просто связать. А жизнь на острове Узедом текла прежним руслом. Часто взлетали ракеты, чаще, чем прежде, прорывались к базе английские самолеты. Собак-овчарок из охраны забрали, их теперь натаскивали для борьбы с танками, но режим строгости не уменьшился. Провинность пленных каралась смертью, причем в лагере был популярен изощренный прием: обреченному оставляли «десять дней жизни». В эти дни его избивали, лишали пищи, охрана с ним делала что хотела. Десять дней агонии никто не выдерживал. К «десяти дням жизни» был приговорен земляк Девятаева татарин Федор Фатых.
Михаил Петрович с горечью вспоминал: «Вернувшись однажды с работы, я застал его умирающим. Протянув пайку хлеба, Федор сказал: "Миша, возьми подкрепись. Я верю: вы улетите"». Ночью он умер. А через несколько дней приговор «десять дней жизни» получил и сам Девятаев. «Сдали нервы, сцепился с бандитом и циником по кличке Костя-моряк. Комендант лагеря в моих действиях усмотрел "политический акт", и все услышали: "десять дней жизни!"»
В тот же вечер приговоренного жестоко избила охрана, которой помогал и Костя с дружками. Друзья Девятаева сделали все, что могли: прятали его в прачечной, в момент построения становились так, чтобы не все удары достигали приговоренного, восполняли отнятые пайки хлеба… Но десять дней, конечно, он бы не протянул. В тот момент заговорщики решили: «Побег либо сейчас, либо никогда».
На восьмой из десяти отпущенных смертнику Девятаеву дней летчику суждено было продемонстрировать свое мастерство.
Девятаев: «Это произошло 8 февраля 1945 года. Ночью взлетали ракеты. Я не мог заснуть от рева и крайнего возбуждения. Рано утром до построения я сказал Соколову Володе, возглавлявшему аэродромную команду: "Сегодня! И где хочешь достань сигареты. Смертельно хочу курить". Володя снял с себя свитер и выменял на него у француза пять сигарет. Построение… Отбор команд. Задача Соколова: сделать так, чтобы в аэродромную группу попало сегодня не более десяти человек, чтобы среди них были все, кто посвящен в планы побега. Все удалось. Засыпали воронки от бомб. Охранником был эсэсовец. Обычно он требовал, чтобы в обед в капонире, где было затишье, для него разводили костер. Работу повели так, чтобы к 12 часам оказаться у нужного капонира…
…В 12 ноль-ноль техники от самолетов потянулись в столовую. Вот горит уже костер в капонире, и рыжий вахтман, поставив винтовку между колен, греет над огнем руки. До "нашего" "хейнкеля" двести шагов. Толкаю Володю: "Медлить нельзя!" А он вдруг заколебался: "Может, завтра?" Я показал кулак и крепко сжатые зубы.
Решительным оказался Иван Кривоногов. Удар железякою сзади - и вахтман валится прямо в костер. Смотрю на ребят. Из нас только четверо знают, в чем дело. У шести остальных на лицах неописуемый ужас: убийство вахтмана - это виселица. В двух словах объясняю, в чем дело, и вижу: смертельный испуг сменяет решимость действовать. С этой минуты пути к прежнему у десяти человек уже не было - гибель или свобода. Стрелки на часах, взятых у вахтмана из кармана, показывали 12 часов 15 минут. Действовать! Дорога каждая секунда.
Самый высокий Петр Кутергин надевает шинель охранника, шапочку с козырьком. С винтовкой он поведет "пленных" в направлении самолета. Но, не теряя времени, я и Володя Соколов были уже у "хейнкеля". У хвостовой двери ударом заранее припасенного стержня пробиваю дыру. Просовываю руку, изнутри открываю запор.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: