Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

Русское население Чечни (прежде всего Грозного) массово покидало насиженные места, побросав все что не возможно унести и, подвергаясь, как правило, грабежу и насилию со стороны чеченцев. Бежали из Грозного, разумеется, и чеченские его жители.

Журналисты писали о еще одной проблеме: «Неприязнь к сотрудникам ФСК почти не скрывают на территории базы офицеры других ведомств. Многие из них считают, что они «в эту кровавую авантюру втянуты по вине ФСК», провалившей свою операцию в Чечне и заметающей теперь следы с помощью войны.

Силовые ведомства в этой кровавой операции вообще как-то не испытывали особых симпатий друг к другу, и скрытая напряженность в их взаимоотношениях ощущается в самых неожиданных деталях». [859]Неприязнь к ФСК была, конечно, не у всех военных. Но она была и корни следует искать в ноябрьском позоре ФСК и ноябрьской лжи, которую, наряду с другими, произносили и руководители ФСК.

Наконец войска окружили Грозный. Однако, Дудаеврешил не сдаваться. «Блокирование Грозного было завершено только через две недели после начала войсковой операции. Южная окраина была открыта для выхода из города мирных жителей. На деле через эту «форточку» поступали подкрепления к боевикам. Через эту «форточку» они ушли, избежав полного разгрома». [860]

Казалось бы, прошлогодняя неудача под Грозным должна была научить. Но есть жесткая русская поговорка: горбатого могила исправит. Похоже, в России на грабли привыкли наступатьминимум два раза, если не бесконечно.

В декабре — январе начались бои за столицу Чечни. А сам новый год начался с новогодней бойни. Потом зададут вопрос: «Неужели думали, что взять Грозный так же легко, как бить из танков по беззащитному Белому дому?». [861]«Военная операция — это, по сути, не что иное, как работа федеральных властей над собственными ошибками, исправляемыми с большим опозданием. Причем, желая исправить старые ошибки, их во многом повторяли с нерадивостью отстающих школяров, более того, к ним добавляли новые». [862]

Павел Грачевсообщал по-другому: «С утра 31 декабря был начат ввод войск в г. Грозный. Действия частей по четырем сходящимся направлениям буквально в течение двух суток предопределили успех овладения центральной частью города и перехват инициативы у противника. Промедление оказалось бы не только тактической, но и оперативной ошибкой, могло бы привести к значительно большим потерям». [863]

Уж куда больше. Впрочем, некоторые ошибки Грачевпризнал, говоря: «В ходе боевых действий сказалось отсутствие опыта ведения совместных действий в таких экстремальных условиях частями и подразделениями ВС РФ, МВД, ФСК и ПВ. Между ними не было достигнуто должного взаимодействия. При ведении операции сказался низкий уровень боевой подготовки частей и подразделений Сухопутных войск, необученность солдат и сержантов действиям в городе». [864]Очевидно, офицеры и генералы были на высоте. Вот только не понятно, почему они не научили должным образом солдат и сержантов?

Коржаковв беседе с Черномырдинымоценивал ситуацию по иному. По его словам: « Павел Сергеевичдолжен был 1 января 95-го года, в свой день рождения, пустить себе пулю в лоб или подать в отставку за то, что он сделал нашего президента заложником чеченской войны». [865]

«…Штурм получился какой-то непонятный. К тому времени Грозный в наших умах разросся до размеров Токио или Мехико: почти полмесяца армия выходила на его окраины. По длительности грозненская операция не уступала берлинской, 1945-го. А после «взятия» 2 января выясняется: Дудаеване взяли, он сидит в Грозном в бункере с боевиками, закрывшись «живым щитом» из раненных и пленных солдат нашей армии. А 3 января даже выступил по Грозненскому ТВ. Что же это за «взятие» такое, обошедшееся в громадные потери?». [866]

Дальнейшие бои во многом концентрировались вокруг президентского дворца. Сам по себе штурм дворца, кроме потерь, давал не много. Всего лишь чувство победы. Наверное, некоторым не давал покоя штурм рейхстага в Берлине. «…Азарт боя уносит все посторонние, второстепенные мысли, оставляя одну, пожалуй, главную: «Взять любой ценой». Любой ценой теперь, после потерь, унижения, нужно взять этот дворец. Разбираться зачем, предстоит потом». [867]Так писал один чекистский генерал. Но генералы, как известно, предпочитают в атаку не ходить, посылая туда солдат.

«31 декабря Степашинсвязался с Барсуковыми предложил ему подтянуть спецназ к Грозному для работы по локальным объектам. В ответ он услышал брань: «…Элиту, гвардию послать на войну?». Разговаривать больше смысла не было. Группа «Альфа» была отправлена в Москву. А пацаны, безусые и необстрелянные, словно куски живого мяса согласно оперативному плану Генштаба, бросались в пекло». [868]

Штурм дворца превратился в символ, который требовал жертв. Причем, штурм постоянно останавливался, давалось время для переговоров. Это делало еще более бессмысленной и кровопролитной всю операцию по взятию дворца. Российские солдаты своими жизнями расплачивались за политику бестолковых политиков и войну бестолковых генералов. О бессмысленных жертвах среди мирного населения (русского и чеченского) и говорить не стоит.

Кто только не играл в миротворца! «На следующий день после ввода федеральных войск в Чечню Зюгановпризвал на заседании Госдумы приостановить военные действия на территории Чеченской Республики и пригласить для участия в переговорах авторитетных лидеров республик Кавказа. Зюгановотметил, что считает необходимым внести в текст действующей российской Конституции поправку, предусматривающую контроль парламента над исполнительной властью, совершающей столь непростительные ошибки. В Санкт-Петербурге Зюгановпредложил собственный план урегулирования военного конфликта в Чечне. Он предложил прекратить на два дня боевые действия и сесть за стол переговоров с чеченским парламентом, который вроде бы был готов». [869]

А в это время Черномырдинвстречался с представителями Дудаева. Как будь-то мало последнего предупреждали, как будь-то он способен был стать другим Дудаевым, как будь-то, не предавали тем самым интересы тех чеченцев, которые ориентировались на Москву? О последних Москва, похоже, думала меньше всего. А ведь, это не только не порядочно (слово-то слишком мягкое), но и не разумно.

Надо сказать, что люди в погонах были против переговоров. Степашин {167}, например, резко критиковал такой подход к ведению войны. [870]Но…

«Москва вела непонятную игру. {168}Каждая остановка, каждая передышка для боевиков была бальзамом на раны. Сквозь неплотные позиции федеральных войск во дворец подвозились вооружение, боеприпасы, доставлялась развединформация, из дворца выносились раненные. Нередко коридоры создавали для прибывших в Грозный депутатов. Они, потрясая мандатами, мотались через линию огня, внося коррективы в ход сражения». [871]