Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

Президент не пошел на обострение обстановки. Что, впрочем, не утихомирило оппозицию. За власть боролись не только те, кто был рядов с президентским троном, но и те, кто стоял от него не близко. Эти уже тоже не скрывали своих политических амбиций. И это естественно. Какая же оппозиция без амбиций. Такого у нас отродясь не было.

Красивые лозунги политических противников президенты появлялись один за другим. При этом, их суть обычно сводилась к идее, что проводник подвел к обрыву и надо его менять, иначе катастрофа наступить вот-вот. Как потом оказывалось проводник вел еще дальше, но до обрыва так и не дошел. Обычный прием политической демагогии, рассчитанной на обычную человеческую психологию. По другому политику, как правило, и не делают. Без нагнетания страсти никак нельзя, особенно если очень хочется.

«Угроза национальной безопасности достигла критического предела, — так заявил в ноябре 1994 года Президиум ЦИК КП РФ. — С каждым днем наш народ утрачивает суверенитет и превращается в полуколонию.

Все это — прямое следствие антинациональной политики правящих кругов В ее основе лежит жажда власти и собственности, насилие, игнорирование воли народов, обман населения. По существу взят курс, на развал государства и его основополагающих институтов». [483]

Со многим из этого можно было бы и согласиться. Но в управлении государством есть своя логика. Для ее понимания обратим внимание на следующий аспект.

8.10.2.Пресс-секретарь президента РФ Костиковзаявил, что его поражает аморальность блока Руцкого — Зюганова— Лапшина. Заявляя на словах о своем патриотизме, они во имя достижения узкопартийных целей готовы на дестабилизацию российских спецслужб, армии и общества в целом. [484]

Самое интересное, что господин пресс-секретарь, как минимум, частично прав. Борьба за власть, ослабляет саму власть. Это правило, которое возможно не знает исключений. Такова логика политической борьбы. В России, во всяком случае, так обычно и бывает. Политическая борьба почти всегда подтачивает государство, иногда это бывает смертельно. Например, в 1917 году, в августе-декабре 1991 года. И это не единственный пример в мировой истории.

Большевики (и не только они) в 1917 году разлагали российскую армию, играя на самых низменных чувствах солдат, уставших воевать. Но стоило тем же большевикам прийти к власти, и в 1918 году они стали при помощи нечеловеческой жестокости создавать Красную армию. Можно ли с абстрактных позиций чистого патриотизма осуждать большевиков? Можно, если удастся доказать, что их политические противники после февраля 1917 года могли бы вывести страну из кризиса с меньшими издержками. Однако история не знает сослагательного наклонения, да и вериться в такую возможность мало. Временное правительство само привело страну к необходимости установления твердой власти, что и сделали большевики. Однако от начала века перейдем к его концу.

Нельзя забывать, что в свое время для достижения «узкопартийных целей готовы на дестабилизацию российских спецслужб, армии и общества в целом» были как раз не Руцкой — Зюганов— Лапшин, а Ельцини его команда. Так уж повелось в политике, что одним можно, другим (по мнению первых) нельзя.

8.10.2.1.Ранее {120}мы уже говорили о возникновении критической массы недовольных карьеристов, которые и делают революцию. Революция решает проблему продвижения карьеристов к власти, но создает несколько новых, еще более сложных и порой трагичных проблем.

В результате победы в стране новой революции (август-декабрь 1991 года и был новой революцией, а 1992–1993 годы — временем вялотекущей гражданской войны) теплых местечек на всех не хватило. Это первая возникшая проблема. Количество недовольных карьеристов, которые перестали быть недовольными сокращается, но не особенно сильно.

Вторая проблема состоят в том, что те кто остался недоволен, становятся недовольными еще больше. Они ведь, как правило, ничуть не хуже, чем, те, которые добрались до заветного кресла. Теперь они ненавидят новых выскочек даже больше, чем старых сидельцев во властных креслах. Хотя бы уже потому, что старые были для них малоизвестны, потенциально они все равно должны были освободить свое кресло, а новых они знают и понимают, что эти своего места им уже добровольно не уступят никогда.

Третья проблема состоит в том, что потерявшие власть «старики», мечтают ее вернуть снова. И хотя они не так и сильны, раз потеряли право сидеть в заветном кресле, но кое-что еще могут.

И, наконец, четвертая проблема — «старики» за долгое правление кое-что понимали в управлении страной и само это управление было стабильным. Пришедшая им на смену «молодежь» управлять не умела и вся система власти была быстро расшатана.

Тем и опасны революции в истории. Этот локомотив истории (так Карл Маркс назвал революцию в статье «Последствия 13 июня 1849 г.») больше похож на мощный вездеход, который несется не разбирая дороги, подминая под себя все что можно и что нельзя, вызывая сильное недовольство многих, включая и тех, которым он сначала нравился. Российская революция 1991 года была опасной для страны еще и потому, что, провозгласив демократию, открыла ящик Пандоры. Это резко усложнило ситуацию.

Единственно, что сдерживало наступление полного хаоса было то, что революция 1991 года носила поверхностный характер, она вызвала передвижку только в узком правящем слое, да и то не во всем.

Даже те же пресловутые так называемые реформаторы были в основном детками коммунистической знати. Частично это был конфликт отцов и детей. Детки подросли и не хотели долго ждать наследства. Это, во-первых.

И. во-вторых, пресловутых «завлабов» было не так и много, они уравновешивались старыми партийными друзьями и соратниками первого российского президента из номенклатурной среды.

8.10.3.Однако хватит о завлабах, получивших свой кусок, теперь о тех, кто не получил. В 1994 году они все еще сохраняли некоторое единство. В Калининграде был проведен Конгресс патриотических сил, который собрал почти всех вождей оппозиции. На первый взгляд казалось уж оппозиция то может быть едина, но не все так просто.

Пресс-секретарь президента РФ (пункт 8.10.2 настоящей книги) просто отражал мнение высшей государственной власти. Обеспокоенность власти была очевидной. Власти нужен был повод, для того чтобы начать действовать. Но компартия не спешила такой повод предоставить. В аппарате КПРФ сидели опытные люди, прошедшие ту же школу, что и многие из администрации президента РФ. Они были людьми одной крови и легко понимали шаги друг друга.

Мало того злопыхатели — антикоммунисты утверждали, что первый заместитель председателя КПРФ Валентин Купцовнередко общается с президентом РФ, а секретное сотрудничество между Кремлем и верхушкой компартии было краеугольным камнем политической системы страны того времени. [485]Вопрос о достоверности этой версии или ее лживости оставим пока в стороне. Чуть позже, к этому вопросу стоит вернуться. А пока о другом.