Борис Синюков - Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)

Вы сразу же плюнете на эту галиматью, как только вспомните все то, что я доказал в своих работах:

1. Здесь Первозаконие выдается за Второзаконие.

2. Первозаконие содержит в себе как литургию, так и мораль, что ставит наши мозги нараскоряку: природная и неизбывная, зачастую вынужденная аморальность не уживается с честным отношением к богу. Мы должны его просить простить наши прегрешения, тогда как чувствуем, что должны быть наказаны.

3. Моисей для любителей бога во Второзаконии оставил только право и правила любить его, никак не связывая эту любовь с практической своей жизнью. И душа стала спокойной, так как любить можно, не беспокоясь больше ни о чем. Врожденный стыд (как у животных), врожденная агрессивность в борьбе за выживание (как у животных) остались вне этой любви.

4. Моисей для всех, абсолютно для всех, ввел единообразное правило справедливости, каковая никогда не может быть полной и всеобъемлющей. Он это правило не придумал, не дал наподобие бога, он просто ввел в обязательный порядок жизни давно известное частное право. Каковое не могло родиться нигде больше, как только в торговом племени.

На фоне изложенного так жалко выглядят «еврейские религиозные философы средних веков и последующих столетий».

Хотел на этом закончить, однако мне попалась еще одна фраза из «современной критической школы», позволяющая отразить еще одну сторону Моисеева демократизма. Вот эта фраза: «Ни в коем случае только не надо отожествлять монотеизм с семитским народным характером (Ренан), так как, за исключением евреев, все семитские народы были политеисты».

Сам я уже критиковал Ренана неоднократно, в том числе и за богом данные внутренние ощущения, присущие евреям, так как все это определяется средой и способами приспособления к ней, а не богом. Но не в этом дело. Дело в том, что политеизм — естествен, а монотеизм — искусствен. Но для того, чтобы это понять, надо начать с матриархата, каковой, ни один историк не будет «против», — первичен. Я это подробно рассматривал в других своих работах, в том числе в книге «Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории», здесь же изложу только выжимки.

Первое удивление у мужчин вызвано матерью, окруженной детьми, взявшимися как бы из ничего. И преданностью этой первичной семьи друг ук другу, в своем кругу, в котором нет места взрослым мужчинам. Отсюда — матриархат. Но материнских семей много, отсюда — многобожие богинь — матерей. Но самая многодетная мать — богиня — первейшая как по общественной силе семьи, так и по уважению к ней. Отсюда — объективная реальность в виде главной богини — матери, каковая у всех без исключения народов, где известна многоплодная свинья, именно с ней и ассоциировалась. В том числе и у семитов и евреев в частности. Поэтому многобожие и единобожие как бы шествуют рядом, бок о бок, только единобожие чуть отстает. Это — одна сторона проблемы.

Было бы смешно, если люди обращали бы внимание только на многодетных женщин. Вулканы, пожары, необычные или страшные с виду природные места, необычно высокие деревья, непобедимые животные и так далее — вызывали тот же самый эффект. Случайные и неслучайные события со всем этим связанные и запомненные, вызывали некоторую боязнь, а боязнь — осторожность. Осторожность же вырабатывает предусмотрительность, предусмотрительность — магию. Вот вам многобожие во всей своей красе. Но вулкан, например, и лев — самые опасные, а значит — самые главные. Дело пошло вновь к единобожию. Только здесь надо заметить, что у разных народов, например, вулкан может быть и мужского, и женского рода. В среднем же то, что сильнее женщины — мужской род, сравните их мускулатуру.

Как умным людям всего этого не заметить? А, заметив, как ловким людям не воспользоваться? Именно поэтому многобожие стало сужаться, как естественным образом, так и — искусственным. Но только из этого не вытекает переход от матриархата к патриархату. Ибо богини — матери вполне могли сосуществовать с вулканами — мужиками, так как слово «отец» вообще пока неизвестно. И в каждом роде мог быть главный бог. Только первенство здесь кому — либо из них отдать трудно. В отдельных ситуациях главный бог — женщина, в других — мужчина, без пересечений или в едва заметных пересечениях.

Стоянка женщин, окруженных детьми, здесь, естественно, хозяйка — женщина, а главная из них — богиня, богиня — мать. Мужчина же, пришедший удовлетворить страсть, — гость, иногда желанный, а иногда и — не очень, потому он — раб. Сперва раб своей страсти, потом — просто раб. Женщин держит на своей стоянке вместе постояннаянеобходимость взаимопомощи при воспитании детей, мужчин же держит вместе только временнаянеобходимость, например, убийство мамонта. Поэтому мужские сообщества эти непрочны и постоянно переформируются. Вот это и есть матриархат. И нет никакой причины, чтобы он прекратился.

Что касается забившего нам всем мозги перехода к патриархату в силу разделения мужского и женского труда (охота там, рыбалка, вспашка зяби), то это совершеннейшая чушь. Доказано, хотя бы мной, что земледелие придумали и осуществили женщины, одомашнили животных — тоже они, В силу своей клановости на постоянном месте. Рыбачат женщины не хуже и не реже мужчин, посмотрите хотя бы на японцев позапрошлого века. Остается охота, но это настолько неопределенное событие в смысле дохода, что сами мужчины вполне могут перемереть без помощи женщин. Так что и здесь нет причины, чтоб прекратился матриархат.

Именно поэтому, когда Моисей добрался до Босфора, а его потомки оккупировали торговыми точками все берега Средиземного моря, там царствовал матриархат во главе с богинями — матерями. И Моисей ничего этого не запретил, наоборот понастроил аборигенам множество каменных храмов. Замечу, вперемешку с судами, каковые до сих пор называются «греческими театрами». И еще замечу, что все это было не до «нашей» эры, а всего лет за сто до эпохи, начатой Козимо Медичи. Поэтому именно ему надо было начинать «бороться с ведьмами». Но не успел, ближайшие потомки его — закончили. (Подобнее — в других работах).

Итак, развалины храмов Афродиты вперемешку с развалинами судов Моисея показывают, что Моисей ничего не имел против политеизма. А его Второзаконие, истинное Второзаконие, декларирующее только литургию в качестве любви к богу, почему мы должны отождествлять только с Яхве, Христом, Аллахом, Афродитой, Шебой и так далее? Ведь ни на одной развалине храмов не написан ни один упомянутый бог. И все прочие. А если где — нибудь, не на храме, а в книжке, и написан какой бог, например Яхве, то это — бессовестная позднейшая подделка. И развалины храмов не дадут соврать. Но не только развалины.