Антон Керсновский - Философия войны в одноименном сборнике

Стратегия не позволяет издеваться над собой безнаказанно — и зря загубленные на Сане

пластуны мстили за себя...

***

Изложенные примеры в достаточной степени позволяют судить нам о

взаимоотношении и взаимной подчиненности элементов полководчества.

Политика и Стратегия, Оператика и Тактика — суть сомножители полководчества.

Они представляют собою известные положительные величины. При недооценке какого-

нибудь из этих сомножителей, умалении его, превращении его в «правильную дробь» —

уменьшается и все произведение, умаляется все полководчество. Людендорф в 1918 году

недооценивает Стратегию — и, несмотря на превосходную Оператику и Тактику, результаты

невелики — произведение меньше отдельных сомножителей, как это всегда бывает при

умножении на «правильную дробь». При игнорировании одного из этих элементов

сомножителей, приравнении его к нулю — все произведение обращается в нуль, каково бы

ни было достоинство прочих элементов. Пример — проект ген. Врангеля идти на соединение

с Колчаком — проект, где оператика приравнена нулю.

Давая эту математическую метафору, мы считаем долгом предупредить читателя, что

дается она лишь в виде пояснения взаимоотношения элементов полководчества — и ее ни в

коем случае не следует понимать «математически» и не развивать ее, дабы не впасть в один

из семи смертных военных грехов, именуемый Позитивизмом. Нет более несходственных

понятий, нежели Математика и Военное Дело. Математика имеет дело с отвлеченными

величинами, Военное Дело — с живыми людьми, их достоинствами и их недостатками.

Математические величины обладают общими свойствами и соизмеримы между собой.

Военные величины такими свойствами не обладают. Политика, Стратегия, Тактика, будучи

сомножителями одного и того же произведения, лежат в различных плоскостях и между

собой несоизмеримы. Найти их «общего наибольшего делителя», как и привести их к

«общему знаменателю», совершенно невозможно и немыслимо. В Математике единица

всегда равна единице — в Военном Деле никогда. Политическая «единица» не равна,

например, оперативной «единице» и несоизмерима с ней. В «духовной единице» — и плюс

материальная единица — и еще что-то, чего тремя измерениями Евклида постигнуть нельзя.

Поэтому дополним «математическую метафору» пояснением, что стратегический

элемент всегда сильнее тактического (как политический сильнее стратегического). Хорошая

Стратегия всегда исправит посредственную Тактику — тогда как искусство и героизм

ротных командиров никогда не выправят промахов Главнокомандующего.

43

Электронное издание

www.rp-net.ru

И мы закончим эту главу приведением древней пословицы: «Лучше стадо ослов,

предводимое львом, чем стая львов, предводимая ослом». Пословица эта вечно останется

справедливой — и справедливость ее не раз уж, со смерти последних екатерининских орлов,

пришлось испытать на себе львиной стае, именуемой Русской Армией.

Глава VIII. Тактика и Техника

Исследуем взаимоотношение Тактики и Техники. Величайшему военному гению

свойственны общечеловеческие заблуждения — и Наполеон как-то обмолвился неудачной

фразой: «новая техника, новая тактика», неправильно формулировав основной закон

эволюции военного искусства. Из этой неправильной формулировки поверхностный ум

склонен сделать заключение о подчинении Тактики Технике.

Наполеон был гений. Как гений, он чувствовал превосходство души над материей

(откуда его изречения, что «война на три четверти зависит от моральных факторов» и о

силе духа, необходимой полководцу» и др.). Однако ум его —

«неимоверной

математической, т.е. материалистической формации. Изречения его о технике и тактике, как

некоторые иные, носят след этой материалистической формации. Это надо иметь в виду.

Сделав эту оговорку, проследим влияние друг на друга тактических и технических

факторов. Оба они, тесно сплетаясь, образуют ряд звеньев одной и той же цепи. Звенья

эти — тактические и технические — входят одно за другое. «Посмотрев в корень»,

добравшись до первого звена этой цепи — мы увидим, что это первое звено —

«тактическое». Сперва додумались до войны, а лишь затем до оружия. Война создала

потребность в оружии, а не наоборот.

Не заглядывая в даль веков, — исследуем лишь взаимоотношения Тактики и Техники

в новейшее время, рассмотрим последние звенья нашей цепи — чередованье моментов

тактических и технических.

1. Революционные и Наполеоновские войны выдвинули массовые армии, а массовые

армии создали новую Тактику (вне всякой зависимости от Техники). Тактика эта

характеризовалась стрелковыми цепями (элемент огня), за которыми следовали «колонны к

атаке» (элемент удара).

Новая тактика потребовала нового оружия. Ведение стрелкового боя требовало

скорозаряжающегося ружья, массовые колонны, в свою очередь, являлись слишком

заманчивыми целями, чтобы не стимулировать изобретательность конструкторов.

2. Дрейзе сконструировал свое игольчатое ружье. Новое оружие появилось как раз в

той армии, что наиболее полно и последовательно восприняла новую тактику. Пруссия,

44

Электронное издание

www.rp-net.ru

кроме того, одна сохранила «народную армию», и эта армия, при коротком сроке службы,

естественно, более других нуждалась в простого устройства скорозаряжающемся ружье.

3. На это новое оружие Техники — Тактика ответила рассыпным строем всего боевого

порядка.

4. Рассыпной строй усложнил технические задачи (являющиеся в первую очередь

проблемами поражаемости). Магазинное ружье не явилось удовлетворительным выходом из

положения — и на рассыпной строй Тактики — Техника смогла ответить в полной мере

лишь машинным огнем пулемета.

5. На машинный огонь Техники — Тактика ответила расчленением боевого порядка в

глубину...

Мы видим таким образом, что, начиная с пещерного человека, в первый раз

догадавшегося запустить камнем в соперника, до Максима, Шнейдера и Круппа — Техника

выполняет задачи, поставленные ей Тактикой. Идея скорострельного ружья носилась в

воздухе при Ваграме и Бородине, как идея пулемета чувствовалась при Сен-Прива и Плевне.

Техника никогда не творит «вне времени и пространства». Ее работа указывается, более

того — властно диктуется Тактикой. Техник исходит из определенных, современных ему

тактических предпосылок. Дрейзе мог сконструировать игольчатое ружье, но он не мог

сконструировать пулемет, как не додумался бы до пулемета и Максим, живи он в эпоху