Антон Керсновский - Философия войны в одноименном сборнике

укажем лишь на замечательные в этом отношении работы трех наших профессоров: графа

Милютина, генерала Драгомирова и А.Ф. Редигера. Первый дал классические работы в

области военной статистики и военной истории, второй — в области воспитания войск,

третий — в области устройства вооруженной силы государства.

Материал для Науки о Войне собран большой, и даже наименование ее произнесено в

стенах нашей Академии преемником Леера по кафедре стратегии генералом Михневичем.

Он говорил о необходимости создания социологии войны...

133

Электронное издание

www.rp-net.ru

Действительно, создание такой высшей науки о войне, которая занялась бы изучением

войны как особого социального процесса, казалось совершенно своевременным. И все-таки,

такая наука не рождалась.

Как это объяснить?

В области научной работы, так же как и в прочих сферах человеческой деятельности,

большую роль играет среда, в которой протекает эта работа. Потребности этой среды

обусловливают производство промышленности.

До 1914 года не только у нас в России, но и во всем мире не было связи между общей

наукой и наукой военной. Социологи, например, считали возможным создавать теорию

жизни общества без подробного исследования явлений войны. Одним из результатов

подобного отношения к войне явилось засилие в исторических и общественных науках

экономического материализма, т.к. изучая только эпохи мира, когда экономический фактор

имеет в жизни народов громадное значение, многие социологи и историки совершенно

упускали из виду те периоды жизни человечества, когда на первый план резко выдвигаются

психические процессы...

Оказавшись не в силах пробиться через окружавшую стену отчуждения, военные

ученые продолжали сосредоточивать все свое внимание на изучении способов ведения

войны, контрабандой лишь провозя в теории военного искусства свои научные изыскания,

выходящие из рамок «непосредственно полезного опыта».

Война 1914–18 гг., вовлекшая в свою орбиту весь мир, произвела радикальный

переворот в понимании общественных явлений.

Даже наиболее пацифистски настроенные ученые учреждения начали понимать, что

для того, чтобы человечество излечилось от войны, нужно, чтобы сама эта социальная

болезнь была хорошо изучена. Во всех разветвлениях науки об обществе идет сейчас

детальное изучение процессов, вызванных мировой войной и ей сопутствующих. Особенное

внимание уделяется подобному изучению в современных экономических науках, которым

еще сейчас приходится считаться с неизжитыми последствиями мировой войны. Однако до

«Социологии войны» как цельной научной дисциплины еще далеко. А между тем

потребность в таковой теперь все возрастает. В моем докладе, прочитанном на праздновании

столетнего юбилея нашей военной Академии, я указал, что современная наука о ведении

войны нуждается для своего дальнейшего развития в создании науки о войне, исследующей

последнюю как социальное явление, взятое во всем его целом. Требует этого успешность и

тех исследований войны, которые, как я говорил выше, производятся ныне в различных

отраслях общественных наук. Общая наука о войне внесет тот необходимый корректив, без

134

Электронное издание

www.rp-net.ru

которого различные изыскания, произведенные каждое с особой точки зрения, осуждены

остаться односторонними.

Правда, на такое примиряющее обобщение претендует общая социология; во многих

читаемых ныне курсах можно встретить главы, посвященные войне. В некоторых из них они

даже названы «Социологией войны». Однако всем этим почтенным попыткам недостает еще

многого, прежде чем стать действительно научными. Они почти совершенно не используют

ту сокровищницу опыта и знаний, которая собрана в старой военной науке. Как мы видели

выше, хотя эта наука и не решалась официально выйти из рамок теории военного искусства,

тем не менее, многое уже сделано для широкого научного изучения войны. В этом

отношении достоин подражания пример американского гения Тейлора, отца «научной

организации» промышленного производства. Свои основные идеи, по его собственному

признанию, он почерпнул в германской военной науке.

Не нужно быть пророком для того, чтобы безошибочно предсказать появление в

ближайшем будущем особой научной дисциплины, которая предметом своего исследования

будет иметь изучение войны как социологического процесса, взятого во всем его целом.

Эта наука о войне, не преследующая непосредственно утилитарных результатов,

сосредоточит всю свою работу на изучении существования, последовательности и сходства

явлений войны.

Ввиду того, что эти явления подчиняются какой-то закономерности, она будет

стремиться к открытию законов.

Между тем, наука о ведении войны, рассматриваемая даже с широкой Лееровской

точки зрения, могла позволить себе сведение обобщений только в принципы.

Различие это имеет большое значение.

Закон представляет постоянное, определенное и неизменное соотношение между

явлениями природы и человеческой как индивидуальной, так и общественной жизнью,

существующее благодаря постоянному и неизменному соотношению сил и факторов,

производящих эти явления. Закон только утверждает какой-либо факт существования,

сосуществования, последовательности или сходства явлений и никаких целей деятельности

не ставит. Находясь вне всякой зависимости от нашей воли (воля является для закона лишь

частью явления), закон безусловен.

Принцип же не утверждает, подобно закону, какого-либо факта, а хотя и условно, но

рекомендует, чтобы нечто было. Предложение, говорит Милль, сказуемое которого

выражается словами «должен быть», хотя бы даже подразумеваемое в самом широком

смысле слова, отлично по сущности своей от предложения, выражаемого при помощи слов

«есть и будет».

135

Электронное издание

www.rp-net.ru

Принцип, согласно определению генерала Леера, представляет собою лишь некоторое

научное обобщение. Он является основной идеей, которой следует держаться при решении

известных вопросов военного дела. Он является регулятором для творчества, хотя и отнюдь

не сковывающим последнее; в нем заключается, говорит Г.А. Леер, «только цель, которая

должна быть достигнута».

Если нельзя возражать против того, что принцип представляет собою некоторое

обобщение, установленное военной наукой, то опорной является его роль как «цели, которая

должна быть достигнута». Целью действий может быть только совершенно конкретная