Лев Гумилев - Древние тюрки

Внутри страны Дуньмага правил твердо и жестоко. Два сына одного из принцев прежней династии были казнены по его приказанию [1559]. Надпись характеризует Дуньмага, как человека мужественного [1560]. Очевидно, он был достаточно популярен, потому что после его смерти в 789 г. на престол взошел его сын Долосы, но не в порядке престолонаследия. Новый хан был поставлен вельможами и от них получил титул «Айдынлык улуг куч-мун-мыш Кучлук Бильге-хан», т. е. «блестящий, высокий, силой воссевший, могучий мудрый хан» [1561].

Уйгурия стала выборной монархией.

Возобновление войны.Восстание хэбэйских феодалов, хотя оно было скоро подавлено, расшатало Китай еще больше, чем внешние войны. Никто не хотел повиноваться властям, и Дэцзун в 783 г. был вынужден бежать из Чанъани.

Тисрондецан использовал замешательство для интервенции и послал войско на помощь китайскому императору. В 784 г. объединенные силы правительственных и тибетских войск разбили силы мятежников при Утинчуани и готовились к возвращению столицы, но эпидемия моровой язвы, вспыхнувшая в несчастном Китае, дала тибетцам повод уйти обратно, не развив успеха. В Китае считали, что тибетцы договорились с мятежниками.

К счастью для императора, вождь восставших феодалов был в 786 г. отравлен своим врачом и мятеж утих.

По первоначальному договору тибетцам на помощь при возвращении столицы были обещаны новые территориальные уступки. Их преждевременных уход, рассматривался китайским правительством, как основание для отказа от выполнения обещания, но тибетцы считали, что они достаточно потрудились, сокрушив мятежников при Утичуани. Отказ они восприняли как обман и, раздраженные этим, бросились на пограничные области, забрали людей, скот и вытоптали посевы. На этот раз им удалось благодаря неожиданности истребить большую часть своих заклятых врагов — пограничных китайцев, а так же овладеть крепостями Янчжоу, Линчжоу, Сичжоу [1562], которые до сих пор были барьером для тибетской экспансии на север и на запад.

Подучив то, что им было нужно, тибетцы снова предложили мир. Подкупленный тибетским полководцем китайский генерал Ма Суй согласился на перемирие и отправился с докладом в столицу. Тибетский главнокомандующий Шан Гецзан использовал выигрыш во времени для переформирования и отвода измотанных частей в тыл.

В Чанъани на переговоры согласились и отправили комиссию самых крупных чиновников и полководцев, чтобы выторговать приемлемые условия мира и добиться от тибетцев возвращения захваченных территорий. Среди членов комиссии был Хуань Сянь, воевода, усмирявший мятеж: его то и винили тибетцы в нарушении договора [1563]. Со стороны императора было непростительной ошибкой посылать для переговоров с варварами их личного врага, и это сильно повлияло на ход событий.

Стремясь к мести, Шан Гецзан пошел на предательство: конная засада напала на китайцев и взяла ее в плен. Но Хуань Сянь, поймав невзнузданную лошадь, успел ускакать и добраться до укрепленного лагеря; его преследовали, но ни одна стрела его не задела. После этого о мире не могло быть и речи.

Шан Гецзан был талантливый полководец. Он использовал достигнутые успехи для развития широкого наступления на Китай по всему фронту. Китайские войска только отступали или сдавались, а тибетская конница повсюду производила грабежи. Жители западной окраины Шэньси почти все были истреблены или угнаны в Тибет, а до сих пор именно они останавливали тибетские набеги.

Было ясно, что Китай снова проиграл войну. Но тут была пущена в ход китайская дипломатия. В 788 г. Китай заключил оборонительный союз с Уйгурией, так же опасавшейся усиления Тибета и его северо-западной экспансии. На юге, в Сычуани, шла борьба на два фронта; с запада наседали тибетцы, с юга выставило войско Наньчжао, союзное с Тибетом. Стесненный союзниками, китайский полководец Вэй Гао применил метод дезинформации противника. Он написал письмо царю Наньчжао с благодарностью за его «искреннюю приязнь» и послал его с расчетом, чтобы оно попало в руки тибетцев. Те начали подозревать своего союзника в измене и отправили корпус войск, чтобы перерезать ему дорогу в Сычуань. Это посеяло рознь между союзниками. Войска Наньчжао ушли, а тибетцы, оставшись одни, потерпели поражение в 789 г. Сычуань была спасена.

Вэй Гао не остановился на этом: продолжая малую войну, состоявшую в осадах небольших крепостей, он направил посла к царю Наньчжао, Имо-суну. Посол сумел уговорить Имосуна перейти на сторону Китая и ударить в тыл тибетской армии, действовавшей на юге. Не ожидавшие удара в спину тибетцы были разбиты в 793 г. и на следующий год, после новых неудач, отступили на свою территорию [1564].

Вступление Уйгурии в войну придало событиям новый оборот и на севере.

Разгар войны.Уйгурия больше выиграла от признания своего подчиненного положения, чем проиграла. Фактически не уйгуры зависели от китайцев, а китайцы от них. Переписка владений Западного края со столицей Китая шла в обход тибетских войск, через уйгурские земли. Для войны на западе Китай не располагал достаточной конницей. Спасти положение могли только уйгуры, и они готовы были помочь, но за все требовали плату. «Требования кочевых не имели пределов» [1565]. Китай оплатил войско, и уйгуры вступили в войну с тибетцами. Но и тибетская дипломатия оказалась весьма активной: тибетцы нашли союзников. На из стороне выступили западные карлуки, старые соперники уйгуров, а так же племя шато, кочевавшее в Южной Джунгарии и страдавшее от больших налогов.

Еще более томились покоренные уйгурами тюрки, восточные карлуки [1566]и племя баянь; эти ждали тибетцев, как избавителей. Наконец, тибетофилские тенденции росли среди кыргызов, покоренных, но не сломленных ханом Моянчуром. Стремясь сбросить уйгурское иго, они так же искали дружбы с карлуками и арабами, но арабы были далеко, а карлуки слабы, и только тибетская ориентация обещала надежду на ниспровержение уйгурского ига. Тибетские эмиссары проникали на Енисей через карлукские земли [1567].

Кроме того, тибетцы установили свою гегемонию на западных склонах Памира, подчинив себе Гибинь [1568]и эфталитов. Дань, которую теперь выплачивали тибетцам, состояла из лекарств и съестных припасов [1569]и, очевидно, шла на снабжение тибетской армии.

На юго-западе тибетцы установили дружбу с царем Кашмира, ставшим их единоверцем. В это время Кашмир вел активную завоевательную политику в Северной Индии [1570]. которая обеспечивала Тибету спокойный тыл.

В конце 789 г. тибетское войско двинулось к Бишбалыку (Бэйтин). Уйгурский воевода, носивший титул «Гйегяньгяс» [1571], пришел на выручку города и понес поражение, в котором решающую роль сыграла измена шатосцев. Бэйтин пал в 790 г. Это решило судьбу Кучи, Карашара, Хотана и Кашгара, где китайцы успели слиться с местным населением. В Китае больше не было вестей из этих отрезанных владений, но они, видимо, сами сумели организовать оборону, и тибетцы не смогли стать хозяевами южного Притяньшанья. Зато область Сичжоу, включавшая Турфанский оазис, сохранила верность метрополии [1572]. Это легко объясняется тем, что китайцы, населяя Турфан в V в., окитаили местное население. Но Сичжоу был островком в бушующем море кочевников, и решающего значения китайский гарнизон не имел.