Роман Гуль - Азеф

- Почему? - рокотнул Азеф.

- Это, батенька, без вас освещается. Да и не интересует меня. Моя с вами работа боевая, исключительно. Ведь и вам же удобнее, чего ж упираетесь то, а?

- Как хотите, - отвернувшись от глаз Герасимова, сказал Азеф.

- Так вот и хочу. Второе - вот что. Знаю то ведь я вас с самой лучшей стороны. Прямо скажу, считаю человеком большого ума, громадной воли, а главное, Евгений Филиппович, удивительнейшим организатором! Если б в партии у вас, таких как вы было, скажем, человек десять, может нам всем давно бы и шею свернули. Но мелковато-с, мелковато-с, ха-ха-ха - больше так, телячьи восторги, да брыки. Так вот-с. И о себе скажу я мнения неплохого, считаю и себя не бездарностью, кроме того точка приложения сил есть. А это, знаете, всегда важно. Если пойдем рука об руку, Евгений Филиппович, кто знает, может и оставим имена в русской истории.

- Малоинтересно, - липкими лопухами губ ухмыльнулся Азеф.

- Как сказать. Неужто так и нет никакого тщеславия? Что вы, голубчик, слабы все мы в этом местечке то! Азефу надоело это выщупывание. Он проговорил.

- Ну, а конкретно, что вы хотите?

- Конкретно, Евгений Филиппович, следующее: - с сегодняшнего дня я буду абсолютно в курсе планов боевой. Наиабсолютнейше! Но не волнуйтесь, лубка не выйдет. Знаю, что у вас уже есть карьера в партии, при моей помощи продвинетесь еще дальше. Ни ареста без вашего согласия не произведу. Кто нужен вам, пальцем не трону, знаю, что у вас там чертово кумовство, хуже чем у нас в департаменте. Друг ваш, например, Чернов может спокойно гулять и болтать, сколько хочет. Не трону. Савинкова тоже. Но тех, кого можно взять без убытка, возьму и повешу. С удовольствием даже повешу, Евгений Филиппович. Вот так то мы с вами революцию и вылущим. Кого купим, кого повесим. Не по глупому, а по умному.

- С моей стороны будут следующие условия, - словно не слушая генерала, сказал Азеф, - чтобы никто из охранного ничего не знал обо мне, чтобы провала не было. И чтобы аресты боевиков, которых укажу, производились до момента покушения, чтоб меньше виселиц было.

- Первое подтверждаю. Второе, это уже деталь. Но сам скажу, я против излишней крови и даже здесь с вами согласен, хотя раз на раз, конечно, не придется.

- А теперь, видите ли, Александр Васильевич, - улыбался Азеф конфузной улыбкой, не глядя на Герасимова, - вы выдвигаете меня, хорошо, но ведь и вы этим выдвигаетесь? Стало быть и я делаю вам карьеру.

- Разумеется.

- За это надо платить. Вы монополию берете на мои сведения. Меня подставляете под верную опасность.

- То есть почему же?

- Сами же говорите, что вылущивать.

- Ах, та-та-та! Вот куда махнули, те-те-те! - засмеялся Герасимов. - Да это же вы наверное насчет удачных покушений, что ли? А? Ээээ, батенька, куда хватили, ха-ха-ха! Рад, что заранее сделал вам много комплиментов. Рад. Эдак вы меня без пересадки чего доброго революционером сделаете, а? Ха-ха-ха-ха. Говорили кстати мне, я, конечно, не верю, будто, вы, Евгений Филиппович, в Варшаве с Петром Ивановичем встречались, приблизительно так, перед... - глаза Герасимова сощурились на Азефе, - перед смертью... Вячеслава Константиновича...

- За кого вы меня принимаете? - нахмуренно проговорил Азеф - Я Рачковского в Варшаве в глаза не видал, был заграницей, может подтвердить Ратаев, всё глупая болтовня.

- Конечно, конечно, Евгений Филиппович, я же пошутил, язык у людей без костей, чего не болтает. Хотя, конечно, розыск настолько деликатная вещь, что если будет вести его человек плохих нравственных устоев, он эту тоненькую линию всегда перейдет, понимаете? А скажите, а propos, боевая то ведь готовит что то по моим сведениям, а? Кто "у вас", так сказать, "из нас" на очереди?

- Конкретного нет, - нехотя, проговорил Азеф -толкуют о Дубасове.

- О Дубасове, - медленно, раздумчиво проговорил Герасимов, - боюсь я всё, не забыли ли вы моих условий, Евгений Филиппович?

Азеф глянул на Герасимова - он чиркал пальцем по воротнику.

- Повторяю, Александр Васильевич, что это ложь! - пробормотал Азеф. - С таким запугиваньем я не стану работать, я не мальчик. Если хотите ссориться, давайте ссориться.

- Ну-ну, шучу, не распаляйтесь, не распаляйтесь.

- А если согласен на ваши условия, то соловья тоже баснями не кормят, бормотал Азеф. - Вы любите откровенность, я говорю, мне нужны деньги.

- Какие, Евгений Филиппович?

- Меньше чем две тысячи не обойдусь.

- Много. На дело иль лично?

- На дело.

- Максимум тысяча.

- Завтра еду в Финляндию, ставлю мастерские.

- Какие мастерские?

- Динамитные.

- Сколько?

- Две.

- И денег?

- Говорю: две тысячи.

- Нет, батюшка, дорогонько. Одну то уж на партийный счет ставьте, на одну так и быть, - засмеялся Герасимов, и встав отпер секретер заманчивыми звонами.

- Меньше полутора тысяч не обойдусь, - рокотал Азеф, - если хотите, зачтите в жалованье.

- Ох, и несговорчивый вы человек! Ну, уж только для первоначалу, так и знайте, больше чтоб нажима не было. А главное, ничего не забывайте, повернулся генерал, держа бумажки с изображением Петра Великого.

И проводя Азефа по комнатам, находу говорил:

- Попыхтели мы с вами! Ни с кем ей Богу так не возился, зато думаю не зря. Только не втемяшивайте вы себе в голову, что я дурак, всё дело, батенька испортите.

От толщины Азеф чуть кряхтел, надевая пальто.

- Если телеграммой - на охранное, донесения сюда. Если что, вечерком заворачивайте по семейному. Дома нет, справьтесь в "Медведе" у швейцара, спросите кабинет Ивана Васильевича.

И совсем уж на пороге сжимая руку Азефа, Герасимов проговорил: - В прошлую то пятницу на северо-донецких, да мальцевских играли. На бирже то? Своими глазами видел. Там то вы мне и понравились. Сразу решил, что с вами дела можно делать. Ну, и скрытный же вы человек, ай-ай-ай, с вами надо осторожней, а то чего доброго взорвете на воздух, - и Герасимов, обнимая Азефа, похлопал его по задней части, убедиться нет ли револьвера.

- Из Финляндии то черкните.

- Хорошо, - бормотнул, выходя, Азеф.

Азеф крепился у генерала Герасимова. Но выйдя на улицу, почувствовал нервный упадок, слабость. Он понимал, что его расчеты смяты.

9

Савинков с братьями Вноровскими и Шиллеровым ставил в Москве покушение на Дубасова. В крошечном, охряном домике, зажатом в зелени сосен, Азеф жил в Гельсингфорсе. Дом был уютен. Воздух резок и ароматен. Но Азеф волновался. Мерещилась генеральская пипка, веревка, чорт знает что.

Савинков подъезжал на финке, семенившей мохнатыми копытцами по серебряному, снежному насту.

- Ждал тебя, ждал, - рокотал Азеф, крепко обнимая и целуя Савинкова.

Азеф провел его в небольшую, солнечную комнату. За окнами: - сосны, снег, сад.

Савинков мыл руки, Азеф, приготовляя чай, спросил:

- Кто убил Татарова, Двойников?