Михаил Геллер - ВЕХИ 70-ЛЕТИЯ Очерк советской политической истории

Во второй половине 30-х гг. окончательно складывается советская система, в которой реальность исчезает, плотно замаскированная ложью.

В ночь "большого террора" идет радостное всенародное обсуждение новой конституции, заранее объявленной самой демократической в мире или — Сталинской. Структура государства не менялась по сравнению с предыдущей конституцией СССР. Но в Основной закон было вписано то, что раньше подразумевалось: ВКП(б) является передовым отрядом трудящихся, представляет собой руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных. Власть партии легализировалась. Новая конституция, в отличие от прежних, давала всем советским гражданам право голоса, делала выборы в советы прямыми, равными и тайными, гарантировала свободу слова, печати, собраний, тайну переписки и т. п. Знаменательно, что первые выборы по новой конституции проходили в декабре 1937 г., когда террор достиг высшей точки, когда все граждане СССР могли быть арестованы в любую минуту. Впрочем, конституция содержала оговорку, которая перечеркивала все предоставляемые ею права. Особая статья гласила, что все права соблюдаются в "соответствии с интересами трудящихся и в целях укрепления социализма". Следовательно, все права зависели от того, кто определял, в чем состоят интересы трудящихся, что способствует укреплению социализма.

Нарастает волна массовых арестов членов партии, партийный билет, как говорит Сталин на февральско-мартовском пленуме ЦК (1937), является прикрытием врага, но накануне пленума съезд партии принимает постановление о "перестройке партийной работы на основе безусловного и полного проведения в жизнь начал внутрипартийного демократизма". Было решено при выборах парторганов установить закрытое голосование.

Конституция объявляет всех советских граждан равными. Они равны, ибо все одинаково не имеют никаких реальных прав. К этому времени культ Сталина приобретает характер обожествления. Все равны, все рабы. И над всеми возвышается Он, Хозяин. Французский писатель Анри Барбюс подписывает (есть основания считать, что он не был автором книги) официальную биографию Сталина. "Новая Россия, — говорится в биографии, — создала настоящий культ Сталина, культ, рожденный доверием и возникший снизу. Это... человек, который интересуется всем и всеми, который сделал то, что он сделал и сделает то, что нужно сделать. Он — спас. Он — спасет". Перед нами новый бог, который спустился с неба, рожденный волной любви снизу. "Кем бы вы ни были, - заканчивается биография бога, -вы нуждаетесь в этом благодетеле".

В 1920 г. Евгений Замятин написал роман "Мы" - книгу о будущем, о тоталитарном государстве, во главе которого находится Благодетель — любящий отец всех нумеров — обитателей Единого государства, и одновременно всемогущий палач. Фанатик человеколюбия, как выразился Достоевский. Воображенный Замятиным Благодетель сошел со страниц романа и взял в свои руки судьбу Советского Союза, превратившегося в 30-е годы в Единое государство.

Во второй половине 30-х гг. к стандартным эпитетам, сопровождавшим имя Сталина — мудрый, гениальный, стальной, железный — прибавляются: дорогой обожаемый, добрый, любимый.

Преображение страны, создание государства тотальной лжи и всеобщего страха с исчерпывающей полнотой было выражено в послании М. Горького "Ударницам на стройке канала Москва-Волга". Защитник женщин, десятилетиями плакавший над их судьбой в царской России, автор "Матери", писал, обращаясь к женщинам-заключенным: "Ваша работа еще раз показывает миру, как прекрасно действует на человека труд, осмысленный великой правдой большевиков, как чудесно организует женщин дело Ленина-Сталина".

"Время Сталина" — это также и война с Германией. Все то, что делалось со второй половины 20-х гг., в том числе коллективизация, индустриализация, чудовищный террор, установление полной власти над духовной жизнью страны, короче — создание тоталитарного государства, обосновывалось, оправдывалось необходимостью подготовки страны к "последнему решительному бою" с империалистами. Запугивание войной заставляло советских людей торопиться, бежать наперегонки со временем.

Войне Советского Союза с нацистской Германией посвящены тысячи книг, в том числе исторических монографий. Выпущена шеститомная "История Отечественной войны". В 1987 г., когда была дана возможность поставить под сомнение некоторые официальные истины, выяснилось, что очень многое следует переписать, еще больше рассказать заново. Академик А. Самсонов, военный историк, признает, что даже "версия о "внезапном нападении Германии на СССР: не может быть принята безоговорочно..." ("Социалистическая индустрия", 24.5.1987). А.Самсонов ставит главный вопрос. Он пишет, что война с нацистским агрессором стоила миллионов жертв, принесла гигантские потери материальные и культурные, причинила неисчислимые страдания и спрашивает: "Были ли все эти жертвы неизбежны?" ("Московские новости", № 18,1987).

Принятое в августе 1987 г. решение написать 10-томную историю Отечественной войны (взамен 6-томной) убедительно свидетельствует, что имеется множество "белых пятен" в казалось бы так детально рассказанной истории войны с Германией.

В числе наиболее ярких "белых пятен", которые, судя по новейшим публикациям, решено оставить "белыми", история начала второй мировой войны.

23 августа 1939 г. советские люди были поражены до глубины души, прочтя на первых страницах газет сообщение о прибытии в Москву министра иностранных дел III рейха Риббентропа. На следующий день читатели газет могли познакомиться с текстом Договора о ненападении между Германией и СССР и полюбоваться на фотографию: улыбающиеся Сталин и Риббентроп, соединенные дружеским рукопожатием.

Изумление советских людей было понятно: многие годы им твердили, что нацизм, гитлеризм, фашизм — злейшие враги человечества и в первую очередь первого в мире социалистического государства. Антигитлеровская пропаганда усилилась после захвата Австрии, потом Чехословакии, после предъявления Германией территориальных требований Польше. Советским людям не переставали говорить о гитлеризме как важнейшем факторе военной угрозы.

Публикация после второй мировой войны документов германского министерства иностранных дел, воспоминаний, исследований (игнорируемых советскими историками), рассказывает длинную историю поисков Сталиным соглашения с гитлеровской Германией, желавшим сохранить с ней такие же добрые отношения, какие были у Советского Союза с Веймарской республикой. Поиски соглашения велись в строгой тайне.

Впервые публично о возможностях сговора намекнул Сталин на XVIII съезде партии в марте 1939 г. 3 мая с поста наркоминдела был снят Максим Литвинов, олицетворявший политику коллективной безопасности и антигерманскую ориентацию. Его место занял председатель Совнаркома Вячеслав Молотов. Все лето 1939 г. ведутся интенсивные секретные переговоры между Москвой и Берлином. Гитлер активно готовится к войне и желает избежать схватки на двух фронтах. Сталин стремится использовать нетерпение Гитлера и получить от него как можно больше за гарантию невмешательства. Одновременно в августе 1939 г. начинаются переговоры с представителями Англии и Франции, прибывшими в Москву.