Николай Каролидес - 100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

Он вступает в любовную связь с женой мэра — эти отношения захватывают Жюльена возбуждением завоевания женщины высшего социального положения. Когда Реналь получает анонимное письмо, раскрывающее связь, Жюльен покидает семью и поступает в семинарию в Безансоне. Семинария, оказывается, совсем не похожа на убежище от провинциальной жизни Верьера, которую Жюльен видит погрязшей в жадности и мелком политиканстве. Церковная институция, предназначенная для обучения будущих руководителей — прибежище лицемерия и бездарности, полное политических интриг таких же подлых, как и во внешнем мире. Юные семинаристы движимы отнюдь не духовными или интеллектуальными устремлениями, но, напротив, строго экономическими.

«Почти все это, — пишет Стендаль, — были простые деревенские парни, которым казалось, что зарабатывать себе на хлеб, затвердив несколько слов по-латыни, куда легче, чем копаться в земле». Их склонность к религии основана на желании иметь хороший обед на столе и теплые вещи зимой. «…Французская церковь поняла, что истинные ее враги — это книги. Смиренномудрие — превыше всего в ее глазах».

Жюльен восхищается двумя священниками в семинарии — престарелым кюре Шеланом и ректором семинарии, благочестивым янсенистом аббатом Пираром, которого в конце концов смещает с его позиции иезуитская группировка во главе с заместителем ректора. Когда Пирар отказывается от должности, он забирает Жюльена с собой в Париж, где тот становится личным секретарем у дворянина, маркиза де Ла-Моля. Жюльен заводит роман с дочерью маркиза, Матильдой, которая очарована его смелостью и амбициями. Когда Матильда забеременела, ее отец вынужденно соглашается на ее брак с Жюльеном и соглашается обеспечить его доходом и титулом. Однако когда маркиз наводит справки о Жюльене в Верьере, он получает полное обвинений письмо от госпожи де Реналь, продиктованное ее духовником. Маркиз отменяет женитьбу, а Жюльен стреляет в церкви в госпожу де Реналь, преклонившую колени в ожидании службы, и ранит ее. Его тут же арестовывают.

Жюльена предают суду, но он отказывается защищаться. Несмотря на попытки местного духовенства склонить присяжных в его пользу, он признан виновным. В ожидании смерти на гильотине Жюльен ищет смысл и находит его только в запоздалой страсти к госпоже де Реналь. «Сказать по правде, если я там встречусь с христианским Богом, я пропал, — думает Жюльен, — это деспот, и, как всякий деспот, он весь поглощен мыслями о мщении. Библия только и повествует, что о всяких чудовищных карах. Я никогда не любил его и даже никогда не допускал мысли, что его можно искренне любить. Он безжалостен (Жюльен припомнил некоторые цитаты из Библии). Он расправится со мной самым ужасающим образом…»

Литературная репутация Стендаля формировалась медленно. Современники считали беспристрастность и психологический реализм его романов сложными для восприятия, поскольку его произведение не умещалось ни в один из литературных стереотипов эпохи. Некоторые читатели были возмущены тем, что считалось безразличием Стендаля к нравственности, тем, как он изображает персонажа, не стесняющегося в средствах, понимая и в то же время не защищая его.

Стендаль говорил, что пишет для «немногих счастливчиков», и безошибочно предсказал, что его оценят не раньше чем через пятьдесят лет. И действительно, при жизни было опубликовано лишь одно издание «Красного и черного». Полное отсутствие религиозного мировоззрения в романах, изображение библейского Бога как «мелкого деспота» и антиклерикализм писателя убедили католическую церковь запретить его сочинения. Антиклерикализм Стендаля продолжал интеллектуальную традицию Вольтера. Кроме того, его питали печальные детские воспоминания об обучении под надзором иезуитских священников.

Церковь, изображенная в «Красном и черном», разрывается между двумя фракциями — иезуитами, хитрыми и практичными представителями международной реакции и сторонниками «старого режима», и аскетичными янсенистами. Резко критическое отношение Стендаля к иезуитам было почти общепринятым во Франции того времени. В 1764 году иезуиты были изгнаны из страны, но продолжали тайно действовать до 1814 года. При режиме Бурбонов влияние их было восстановлено. В «Красном и черном» Стендаль описывает политические махинации могущественного тайного общества иезуитов, известного под названием «Конгрегация» (созданного по образцу существовавшей в то время организации «Рыцари веры»), которая продвигала ультрароялистские взгляды и политику Ватикана в ущерб независимости Франции и ее либеральным ценностям.

В 1864 году Ватикан поместил «Красное и черное», а также все «любовные романы» Стендаля в «Индекс запрещенных книг»; запрет был подтвержден в 1897 году папой Львом XIII. Романы оставались в списке вплоть до последнего издания «Индекса», вышедшего в 1948 году и имевшего силу до 1966 года. В России книга была запрещена в 1850 году Николаем I, чей девиз в кампании по подавлению либеральной мысли был «самодержавие, православие, народность». В 1939 году, в ходе похожей кампании в Испании, роман был изъят из библиотек диктатурой Франсиско Франко.

Переводчик: Уильям Тиндейл

Год и место первой публикации:1526, Германия

Литературная форма: религиозный текст

Английский протестантский реформатор и лингвист Уильям Тиндейл первым перевел Библию на английский язык с греческого и еврейского оригинала и впервые опубликовал Библию на английском языке. Многие ученые считают его влияние на английскую литературу сопоставимым с влиянием Шекспира.

В 1524 году, когда Тиндейл, выпускник Оксфорда и католический священник, решился переводить Библию, Англия оставалась единственной европейской страной, в которой не существовало издания на народном языке. В 1408 году синод Кентербери запретил без специального разрешения переводить на английский язык любые отрывки из Писания. Только редакция V века — Вульгата (перевод Библии на латынь, осуществленный св. Иеронимом) считалась приемлемой.

Перевод Библии на народный язык оставался в Англии запрещенным из страха, что анархия и раскол охватят страну вместе с лютеранством. Лютеранские книги были публично сожжены в Кембридже и Лондоне в 1520 году. Доктрина Лютера sola scriptura, «только одно Писание», которая акцентировала способность верующих читать и понимать Библию самостоятельно, без вмешательства церкви, — эта доктрина рассматривалась как пренебрежение к авторитету церкви. Писание могли толковать только непогрешимый папа и церковные иерархи.