Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

С самого начала возникла идея принятия советско-югославской политической декларации, которая, с одной стороны, подтвердила бы значение принципов отношений между двумя странами, зафиксированных в Белградской (1955 г.) и Московской (1956 г.) декларациях, ознаменовавших поворот в отношениях наших двух стран, а с другой – обобщила бы более чем 30- летний опыт нашего сотрудничества, новые реалии и новые подходы, вытекавшие из тогдашней политики советского и югославского руководства.

Мы со своей стороны имели в виду, что это хороший случай на высоком политическом уровне в официальном документе сформулировать наши общие принципы отношений между соцстранами, основанные на новом политическом мышлении. Советско-югославская декларация могла бы стать ключевым политическим документом в этой области.

Визит Горбачева, в нашем представлении, должен был продемонстрировать поддержку усилий белградского руководства, направленных на укрепление Югославского государства, как необходимого условия стабильности на Балканах и в Европе, да и в более широком политическом контексте.

Визиту предполагалось придать роль важного импульса и в дальнейшем развитии советско-югославских экономических отношений. Надо было найти решение проблемы нашего долга Югославии по внешней торговле, образовавшегося в связи с падением мировых цен на нефть. Кстати, это была первая ласточка надвигавшейся волны таких же проблем и с другими странами СЭВ. Просто там образование такого долга было отодвинуто во времени из-за применения мировых цен на нефть, усредненных за предыдущие пять лет. Югославии же нефть и нефтепродукты мы продавали по текущим мировым ценам.

При всей остроте этой проблемы нельзя было допустить, чтобы она отвлекла внимание от перспективных и принципиальных аспектов советско- югославских экономических отношений, и в первую очередь от перехода к широкомасштабной научно-технической и производственной кооперации. Поэтому условились о разработке и подписании в ходе визита долгосрочной программы экономического сотрудничества между двумя странами на период до 2000 года.

Над этими документами в течение нескольких месяцев и велась большая подготовительная работа. Мы предложили, чтобы югославская сторона взяла на себя представление первоначального проекта декларации, а затем работа над ней пошла на двусторонней основе. Долгосрочная программа экономического сотрудничества готовилась в рамках Советско-югославской межправительственной экономической комиссии, возглавляемой заместителями глав правительств И. С. Силаевым с нашей стороны и Я. Земляричем – с другой.

Возникли и некоторые протокольные сложности. Они были связаны с тем, что Горбачев представлял и государственное и партийное руководство, а в Югославии оно было разделено. Вначале югославы предложили (и их можно было понять) все содержательные и протокольные мероприятия проводить отдельно по государственной и по партийной линии, но это сильно усложняло программу. В дальнейшем удалось найти некие рациональные решения и по этому вопросу.

С первых шагов визита, начавшегося 14 марта 1988 г., стала складываться товарищеская и, я бы сказал, непринужденная обстановка. Конечно, соблюдены были и все протокольные формальности, присутствовал и момент торжественности, но не было той напыщенности, суеты и искусственности, которые отличали визиты в некоторые другие страны, особенно в Румынию.

Не обошлось и без небольших организационных шероховатостей, но больше по вине нашего протокола. Так, при встрече в аэропорту я, уже сидя в машине, заметил, что Марко Орландич что-то обеспокоенно ищет, но не придал этому значения: мало ли забот у хозяев. Оказывается, он должен был ехать со мной, но не нашел машины, так как номера были сняты. Дело в том, что впервые визит в социалистическую страну обслуживался мидовской протокольной службой. Раньше это делалось людьми из аппарата ЦК под руководством М. Киселева – заведующего сектором нашего отдела, который хорошо знал не только детали протокола и традиции, но и конкретных людей, и обычно все проходило без сучка и задоринки. На этот раз по настоянию Шеварднадзе (я согласился, что это действительно не дело партии) протокольную сторону визита вели мидовские товарищи. Отсюда и шероховатости, которые, впрочем, мало кому были заметны.

Разместили Горбачева в Дединье – престижном районе Белграда, в резиденции «Белый дворец», а нас с Силаевым поместили в особняке – в пяти минутах езды от «Белого дворца». Но мы только ночевали там, а все время были рядом с Горбачевым, вместе с ним обедали и ужинали, обсуждали ход визита и вопросы, возникавшие в процессе переговоров.

После официальных приветствий Горбачев пригласил провожавших нас до резиденции председателя СФРЮ Лазара Мойсова и председателя Президиума ЦК СКЮ Бориса Крунича побеседовать в предварительном порядке в узком кругу. В ходе непродолжительной, но весьма любопытной беседы Горбачев доверительно поделился информацией о планах наших недругов на Западе в отношении Советского Союза и других социалистических стран – тех, кто по инерции руководствуется представлениями и догмами «холодной войны», усматривает в советской перестройке некую угрозу для себя, стремится возбудить и поддерживать оппозиционные настроения и действия, дискредитировать деятельность партии, армии, спекулирует на проблемах международных отношений и т. д.

Для югославских руководителей такой разговор оказался неожиданным. Вначале они отнеслись к нему сдержанно и даже настороженно, а затем активно включились в обсуждение. Особенно это проявилось со стороны Крунича, который в подтверждение сказанного привел наблюдения и соображения из югославского опыта, особенно в том, что касалось подогревания в Югославии антисамоуправленческих настроений и межнациональных противоречий.

Со стороны Горбачева это был, конечно, не экспромт, а заранее продуманный шаг, чтобы придать последующим официальным переговорам более доверительный, откровенный и дружеский характер. Дело в том, что при всем взаимопонимании на наши отношения в какой-то мере влияли инерция некоторого дистанцирования, выработанная в годы отчуждения, привычка югославских руководителей подчеркивать независимость, самостоятельность, оригинальность своего курса даже там, где расхождений по существу не было. Думаю, Горбачеву удалось если не в полной, то в значительной мере разрушить эту преграду.

Немаловажную роль здесь сыграли контакты Горбачева с жителями Белграда, а затем и других городов. На пути из аэропорта в столицу не было больших толп приветствующих людей с флажками в руках. Как такие толпы организуются – известно, но когда Горбачев попросил сделать остановку на одной из центральных точек города – перекрестке улиц Маршала Тито и Князя Милоша, вмиг образовалось большое скопление людей, состоялась исключительно теплая беседа советского руководителя с белградцами. С каждым днем и даже часом росло внимание народа к визиту, все больше и больше становились толпы людей, ожидавших встречи с Горбачевым.