Анатолий Уткин - Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен

На улицах центра становилось все больше народу. В толпе появились русские и французские военнопленные. Что поразило многих: дети весело играли на обочинах. В течение двух часов прибыло не менее двухсот больших грузовиков с солдатами, очень молодыми и озлобленными, хорошо вооруженными и явно имеющими своих лидеров. Именно они прежде других бросались на знаки Гогенцоллернов в германской столице. Центрами сбора стали Королевский замок, Парижская площадь и Унтер ден Линден. Адмирал фон Мюллер шел по улице с бывшим послом Германии в Советской России Гельферихом. Оба были в мундирах и слышали за собой озлобленные голоса: «Не долго им так гулять» [366] Muller G. The Kaiser and His Court. N.Y.: Harcourt, Brace and World, 1964. p. 423. . Военно-морское министерство было сценой требования снять знаки различия и кокарды. Впрочем, большинство офицеров уже пришли в гражданских костюмах. Толпа в поисках офицеров бросилась в роскошный отель «Адлон» на Унтер ден Линден. Никому не ведомый моряк залез на кресло и приказал собравшемуся персоналу поднять вверх кулаки и трижды кричать «Да здравствует республика!». На стол забралась раздававшая газеты девушка и запела «Интернационал». Хозяина Луиса Адлона поставили перед скульптурой Геркулеса и пообещали расстрелять, если будет найден хоть один офицер. Очевидцы отмечают, что в эти дни, 9—10 ноября 1918 г., революционным порывом был охвачен преимущественно центр Берлина, тогда как на окраинах происходящее сказывалось мало. Но всех поражало, что в городе традиционного чинопочитания общественный порядок оказался перевернутым вверх дном.

И все же без насилия не обошлось. Стрельба началась на мощеных берегах Шпрее, в районе Фридрихсграфт, к югу от Королевского замка, фактически в самой старой части Берлина. Одна из версий: офицеры и кадеты стреляли с крыши здания компании «Хайманн унд Витнер», а солдаты из колонн открыли ответный огонь и в конечном счете штурмовали здание. Рядом перестрелка разгорелась на Беренштрассе, в районе Рейхсбанка, на Александерплац. Заговорил пулемет с башни церкви Святого Георгия. Революционеры захватили полицейский президиум города и освободили 650 заключенных. Новым полицай-президентом города был назначен независимый социал-демократ Эмиль Эйхорн.

Но стрельба участилась с наступлением темноты. Простреливалась — до 11 ноября — Унтер ден Линден, район Бранденбургских ворот, окрестности рейхстага.

Подлинным героем происходящих событий был Карл Либкнехт, бороздивший центр на автомобиле. В четыре часа дня он прибыл к Королевскому замку, на всех башнях которого уже реяли красные знамена. Восставшие захватили целый гараж королевских автомобилей и нещадно гудели клаксонами. Играл духовой оркестр, и шли постоянные поиски офицеров. У найденных срывали погоны и под честное слово отпускали домой. Всадник на коне с красным знаменем в руках промчался под воротами замка. Но кульминационный момент наступил тогда, когда на балкон Королевского замка вышел Карл Либкнехт. Именно отсюда обращался к своим подданным, к оживленной, ликующей толпе кайзер Вильгельм Второй 4 августа 1914 г., когда все казалось возможным и достижимым. И уж такого финала не ожидал в тот «героический» час никто.

Именно с этого балкона Карл Либкнехт провозгласил «свободную Социалистическую Республику Германию». Он сказал: «Встает заря свободы. Ни один Гогенцоллерн не будет стоять на этом месте» [367] Watt R. The Kings Depart: The Tragedy of Germany: Versailles and the German Revolution. N.Y.: Simon and Schuster, 1968, p. 197–198. .

В наступившей темноте экс-канцлер Баденский пришел попрощаться с новым канцлером. «Герр Эберт, я вручаю судьбу германского рейха в ваши руки!» На что Эберт ответил: «Я потерял за этот рейх двоих своих сыновей». В это время в полной темноте поезд кайзера Вильгельма Второго отбыл со станции Спа. После ночи страхов утром поезд оказался в Голландии. Имперская глава германской истории завершилась во второй раз.

7 ноября 1918 г. эссеист, литературный критик и поэт Курт Айснер, представляя независимых социал-демократов, занял место династии Виттельсбахов в Баварии. Он расположился в прежних апартаментах имперского канцлера графа фон Гертлинга. Литературный деятель и революционер сразу же начал печатать секретную дипломатическую переписку — он хотел публикацией баварских дипломатических архивов показать всему миру, что в ужасной войне виновата Пруссия. Айснера питала надежда, что западные союзники оценят его прыть и любовь к исторической истине, предоставив взамен Баварии привилегированное положение среди германских государств: это, мол, виноваты воинственные пруссаки, а не добродушные южные немцы.

В зале Баварской оперы Айснер устроил «Праздник Баварской революции». Оркестр Бруно Вальтера исполнял увертюры Бетховена и арии Генделя. После музыкального вступления Курт Айснер обратился к публике со своей теорией интернационализма в современном театре. Результатом такой просветительской деятельности стало то, что на всеобщих выборах в январе 1919 г. партия Айснера — «свободные социал-демократы» — получила всего три места в баварском парламенте. Удивительным при этом было то, что Айснер путем политических махинаций сумел удержать за собой пост министра-президента — главы баварского правительства. Социализм остановился у границ Альп и Западной Европы. Это был грозный знак.

Перемирие на Западном фронте и отречение императора Вильгельма Второго были в центре внимания Германии и мира до середины ноября 1918 г. Но далее взоры начали простираться на Восток Европы, и первым делом в зону повсеместного внимания попала Польша. Немцы готовы были признать свое поражение на Западе, но что касается Востока, то здесь эта готовность иссякала. И не занятая Гражданской войной Россия, а рядом лежащая Польша вышла на первый план размышлений стратегов.

Немцы уже задумывались об этой проблеме. Когда принц Макс предлагал создание «Учредительной национальной ассамблеи», он имел в виду уже не старые границы рейха, а «единую немецкую нацию», включающую в себя германскую Австрию и соседнюю Польшу (посредством некоего договорного союза). В тот самый день (6 ноября), когда Эрцбергер отправился в Компьен, другой высокий правительственный чиновник, граф Кесслер, был послан на переговоры с плененным польским лидером. Кесслер в сопровождении военного офицера прибыл в Магдебург 7 ноября 1918 г. Здесь еще не было революционных излишеств, солдаты отдавали честь, гражданские почтительно кланялись. Магдебург не был похож на Гамбург.

В центральном бастионе Магдебургской крепости располагались «почетные» узники — военнопленные высокого ранга. Три комнаты занимал бывший командующий Польским легионом Юзеф Пилсудский. Он не тяготился пленом и вынужденным «полуодиночеством», это как-то отвечало его психологическому настрою. У него был внушительный революционный послужной список. В двадцатилетнем возрасте этот житель Вильнюса бежал из сибирской ссылки; в тридцатипятилетнем сумел сбежать из Санкт-Петербурга. На территории австрийской Польши он организовал «клуб стрелков», а затем и «офицерскую школу». Пилсудский не испытывал никакой особой враждебности в отношении австрийцев или немцев, но он ненавидел Россию.