Саймон Бейкер - Древний Рим. Взлет и падение империи

Сенату и народу Рима еще предстояло смириться с тем, что теперь, в отличие от эпохи Августа и его потомков, абсолютизм императорской власти более не скрывался за красивыми словами. Ныне за императором открыто признавалось право «делать все… что он сочтет нужным, ибо интересы императора превыше интересов государства». Возможно, эта пышная фраза всего лишь слова, целью которых было поднять престиж новой династии, пришедшей к власти исключительно благодаря заслугам своего основателя, а не по праву крови. Жизнь Нерона преподала еще один урок: представители династии, пришедшей на смену Юлиям-Клавдиям„должны были создать принципиально новый образ императора.

Новый император Рима должен был использовать свою власть не для того, чтобы осыпать народ дарами, и не для того, чтобы предстать в образе аристократа, являющего подданным щедрость наряду со своим превосходством как над ними, так и над органами государственной власти. Нет, новый император должен был стать выразителем чаяний народа Рима, человеком, который вернул бы людям то, что принадлежит им по праву. В частности, после выходок Нерона новый император был обязан быть действенным правителем и умелым организатором, вождем, который смог бы навести в легионах порядок после гражданской войны, и государственным мужем, которому было бы под силу стабилизировать экономику Римской империи, проявляя рассудительность и расчет как в тратах, так и в сборах налогов и податей. Отчасти отношение римлян к новому императору определило бы его решение о судьбе детища фантастической глупости и расточительности Нерона — Золотого дворца.

Гальба поселился во дворце Нерона, но прожил там недолго, Отон тратил деньги, наводя на дворец последний лоск, Вителлий с женой внесли свою лепту в преумножение его внутреннего убранства. Настоящий же император, подлинно вставший во главе Римской империи после Нерона, приказал снести дворец, оставив л и ш ь только его малую часть. Основатель новой династии приказал осу-ш и т ь озеро у дворца, а на его месте приступить к строительству нового здания, предназначенного не для императора, но для всего народа Рима — Колизея. Рассказ о том, кем был этот новый император и как он пришел к власти, неразрывно связан с историей одного из крупнейших восстаний в истории Рима.

В юго-восточной оконечности римского Форума и по сей день возвышается триумфальная арка римского императора Тита. По углам арки вздымаются ионические колоны с пышными коринфскими капителями, соединенные массивной, удивительной красоты балкой. Считается, что некогда вершину арки украшала восхитительная статуя Тита на колеснице, влекомой слонами. Время оставило на величественной арке след, но несмотря на это мрачные камни, из которых она сложена, будят воспоминания о благородстве и суровой красоте тех веков, когда эта арка была возведена. Вместе с тем внутренняя, находящаяся в тени сторона арки может поведать нам и другую историю. На старинных барельефах подробно изображено одно из самых чудовищных в своей варварской жестокости преступлений, совершенных за все время существование империи: разграбление римлянами Иерусалима летом 70 г. н. э.

Римские легионеры на барельефах несут сокровища, добытые ими в наиболее священном для иудеев месте — Иерусалимском храме. В руках у воинов самые дорогие для каждого иудея предметы: золотые миноры (светильники на семь свечей), серебряные трубы и столы для хлебов. Эти вещи были настолько святы, что на протяжении многих сотен лет их могли лицезреть только священнослужители. Вместе с тем изображение на триумфальной арке не только рассказывает нам, что эти священные предметы были украдены и осквернены иноверцами, — более того, это деяние преподносится как величайший триумф Тита. Арка не только знаменует одну из величайших побед римлян, но и свидетельствует о жестоком злодеянии.

Разрушение Иерусалимского храма стало кульминацией одного из наиболее драматичных поворотных моментов во всей истории Рима. Восстание, бушевавшее в Иудее в 66-70 гг. н. э., потребовало от Рима мобилизации самой крупной армии за всю историю подавления мятежей в провинциях. В 66 г. н. э. Рим контролировал земли, простиравшиеся от Атлантического океана до Каспийского моря и от Британии до Сахары. Иудея оказалась под властью Рима в 63 г. до н. э. Однако восстание продемонстрировало Риму, что наибольшая сложность заключается не в захвате новых земель и создании на их территории провинций, а в управлении ими. Для Рима, как и для многих империалистических государств позднее, победа в войне представлялась гораздо более простой задачей, чем сохранение и поддержание мира.

Восстание в Иудее продемонстрировало нерешенность ряда самых сложных проблем империализма: место национальных устремлений в рамках империи и сосуществование двух религий — иудаизма и поклонения императору (ключевой элемент почитания богов в Римской империи). Наиболее важным представлялся финансовый вопрос: кто кому платит налоги, кто получает выгоду от существования империи, а кто — нет. Восстание в Иудее поставило все эти вопросы столь остро по одной простой причине: их нерешенность привела к войне, бушевавшей с 66 по 70 гг. н. э. и ставшей делом жизни или смерти для сотен тысяч людей. Самая неприятная черта римского империализма заключалась в том, что в случае необходимости, когда империи бросали вызов, она была готова пойти на все и «выпустить зверя из клетки». Чтобы подавить восстание, Рим обрушил на мятежную провинцию ярость почти четверти всей своей армии.

Как обычно и бывает, в истории восстания многое определили поступки и побуждения участников и в не меньшей степени — капризы фортуны. Неудивительно, что человек, назначенный командующим римской армией в Иудее, воспользовался войной, чтобы заявить свои права на абсолютную власть. Наградой за подавление восстания стал императорский престол, на который этот человек сел, вознесшись из тьмы безвестности и забвения. Именно он стал основателем новой династии и положил начало прославленному Золотому веку Римской империи. Имя этого человека было Веспа-сиан. Однако успеха в подавлении иудейского восстания и захвате власти в Риме он добился не один. Веспасиан во многом зависел от сына Тита, который сначала вслед за ним принял командование войсками в Иудее, а потом унаследовал и престол императора. Наследие, оставленное сыном и отцом, дошло до наших дней: это не только триумфальная арка Тита, но и один из ярчайших символов величия Рима — Колизей.