Саймон Бейкер - Древний Рим. Взлет и падение империи

Еще одним, даже большим, источником напряжения была религия. С точки зрения иудеев, владыка Иудеи мог быть только один — Бог. Тем не менее евреи смирились с божественной природой римских императоров, согласившись два раза в день приносить ему и римскому народу жертвы. В Евангелии сам Иисус признает возможность сосуществования Бога и Кесаря. Однако римляне снова перешли границу, совершив то, что иудеи не смогли стерпеть. В 26 г. н. э. римский префект Иудеи Понтий Пилат приказал выставить в Иерусалиме воинские штандарты, которым римские солдаты приносили бы жертвы. Данное решение в корне противоречило Торе, священной книге в иудаизме, содержащей, в частности, свод законов, согласно которым в Священный город запрещалось вносить изображения языческих божеств. Только спустя пять дней протестов Пилат сдался и согласился вынести штандарты. Однако впоследствии император, желавший, чтобы в Иудее еще усердней поклонялись его божественной личности, пошел куда дальше Понтия Пилата.

В 38 г. н. э. Калигула приказал римскому наместнику Сирии Публию Петронию выдвинуться в Иерусалим и возвести статуи императора для поклонения не только в городской черте, но и в самом Иерусалимском храме. В указе говорилось, что в случае протестов возмутителей спокойствия следует казнить или же обращать в рабство. В Иерусалиме, Галилее и Тиберии собрались тысячи возмущенных евреев, чтобы встать на пути солдат и подвод, в которых везли мраморные статуи императора. Неделя за неделей иудеи повторяли Петронию, что, прежде чем воздвигнуть хотя бы одну статую императора в Иерусалиме, ему придется перебить весь еврейский народ. Петроний оказался перед дилеммой: либо уничтожить протестующих, либо поставить под угрозу собственную жизнь, не подчинившись прямому приказу императора. Он выбрал последнее и вернулся в Антиохию, ожидая скорой смерти. К счастью для Петрония, смертный приговор прибыл из Рима, когда Калигулу уже убили, а вместо него провозгласили императором Клавдия, обладавшего менее вздорным нравом. На некоторое время пожар восстания удалось погасить, но тлеющие угли недовольства остались.

Помимо всего прочего оставался еще и экономический гнет Римской империи. Возможно, одной из главных причин напряженных отношений между римлянами и евреями были деньги. Во времена республики под словосочетанием «управление провинцией» понималось ее разграбление вместе с эксплуатацией и поборами местного населения. «Нельзя описать словами, сколь сильно ненавидят нас другие народы из-за распутства и жадности людей, которых мы посылаем ими управлять», — отмечал сенатор Цицерон в 66 г. до н. э. Законы, изданные Юлием Цезарем и Августом с целью обуздать аппетиты римских наместников и самоуправство легионеров, позволили до некоторой степени решить проблему коррупции, хотя в случае совершения преступлений пострадавшие нередко предпочитали молчать и не жаловаться. Судя по свидетельству в Евангелии, в Иудее удалось достичь определенного компромисса. Когда Иисус призывает отдать Богу Богово, а Кесарю — Кесарево, он фактически признает приемлемость сосуществования двух типов налогов: тех, что платятся Риму, и тех, что Иерусалимскому храму. В то же время, когда римские солдаты приходят к Иоанну Крестителю за советом, он велит им не вымогать денег и не клеветать, а довольствоваться тем, что им платят. Как мы видим, он не ставит под сомнение их право находиться в Иудее, однако из его слов мы можем заключить, что легионеры нередко прибегали к вымогательству.

По сути дела, для большинства простых иудеев по всей провинции бремя римских налогов и прочих поборов с самого начала было весьма тяжким. По мере того как шли годы иноземного гнета, слова Иисуса о допустимости римского владычества над Иудеей казались все менее и менее справедливыми. Многим крестьянам не хватало плодородных земель. Их наличие или недостаток как в настоящее время, так и тогда являлось камнем преткновения в Палестине и Иудее. В прибрежных районах располагались тучные поля, питаемые реками, однако лежащий внутри страны гористый массив был куда менее плодороден, мало орошаем, а толщина тамошнего слоя почвы незначительна. В результате было сложно свести концы с концами, прокормить семью и при этом выплатить храмовые подати, не говоря уже о том, чтобы отыскать средства для уплаты налогов в римскую казну.

Сборщиков налогов не любили еще по одной причине. Люди, бродившие по деревням Иудеи и забиравшие у бедняков последние гроши, даже не были римлянами. Еврейские крестьяне платили еврейским же богачам, процветавшим под римским покровительством. Неудивительно, что сбор налогов разделил евреев. Pax Romana кого-то обогатил, а кого-то обрек на медленную смерть.

Основа экономических и политических просчетов, ставших причиной нараставшего конфликта, была заложена в 63 г. до н. э., когда Рим получил власть над Иудеей. С этого момента напряжение так никто и не ослабил. К 66 г. н. э. Иудея напоминала адскую машину. Оставалось лишь поджечь запал, что в мае того же года и сделал римский прокуратор по имени Гессий Флор.

В последние годы правления Нерона император остро нуждался в деньгах, а денег ему требовалось много. Непосильные налоги и поборы тяжким бременем легли на провинции. Страдали Галлия и Британия, в Африке шестеро богачей, владевших половиной всех сельскохозяйственных угодий провинции, были приговорены к смерти, и вот теперь пришел черед Иудеи терпеть невзгоды. Так или иначе, Иудея должна была помочь покрыть нехватку средств и сократить разрыв между расходами и доходами Нерона. Флор объявил, что императору требуется огромная сумма денег — четыреста тысяч сестерциев. Прокуратор был даже готов изъять требуемые деньги из сокровищницы храма и заявил, что с этой целью в Иерусалим прибудут римские войска. Решение Флора казалось диким, поскольку он собирался получить искомую сумму, разграбив храмовую казну, складывавшуюся из податей, которые платили простые евреи для жертвоприношений, поэтому нисколько не удивительно, что его намерение осквернить храм вызвало бурю негодования среди иудеев Священного города.

Гессий Флор был типичным образчиком жадных римских наместников. «Обнищание евреев приводило его в восторг, он хвастливо рассказывал о своих преступлениях и никогда не упускал возможности обогатиться за счет грабежей и вымогательства, кои он считал особыми видами спорта». По крайней мере именно так отзывается о Флоре свидетель тех событий Иосеф бен Матитьягу. Иосиф (это имя ему дали римляне) был двадцатидевятилетним священнослужителем и ученым, отпрыском знатной еврейской семьи, которая некогда находилась в родстве с влиятельной священнической семьей Хасмонеев, правившей Иудеей в те времена, когда на ее землю ступили римляне. Иосиф изучил учения трех наиболее значительных иудейских сект и, поскольку не мог решить, к которой из них присоединиться, стал отшельником и провел три года в пустыне. Так он впоследствии утверждал. Проведя несколько лет в должности священнослужителя при Иерусалимском храме, он отправился с посольством в Рим, где и оставался на протяжении двух лет. В мае 66 г. н. э., возможно уже проникшись симпатиями к Риму, он вернулся в Иерусалим, где стал свидетелем начавшегося кризиса, спровоцированного Флором. Волна народного возмущения подхватила Иосифа, навсегда изменив его жизнь. С момента возвращения в Иерусалим Иосиф стал историком, впоследствии поведавшим нам о восстании иудеев против римского владычества, свидетелем и участником которого он оказался.