Юрий Безсонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков

В деле получалось три этапа: первый — вывоз товара, второй — его хранение, и третий — продажа. Нужно было между ними устроить провал. Т. е., если "засыпались" на первом и на втором, то делать нечего. — Крышка… Но если на третьем, то чтобы не добрались до первого. Добились и начали действовать.

Под видом приемщиков, ранним утром, явились на склад. Часа три грузили и вывезли три грузовых автомобиля {98} белой муки… Провезли товар через все контрольные пункты и сдали его другому советскому же учреждению, которому он был заранее запродан, с большой скидкой…

В ту же ночь белая мука, по железнодорожным документам — "Воинский груз особого назначения" и с надписью на вагонах "Срочно" — ушла в провинцию. Дело раскрылось только через год… Концов его не нашли. Мы получили деньги и выехали в Петроград.

Жил я полным махом… Риск увлекал, захватывал, требовал нового… Было жутко, но чувствовалась жизнь. С трудом давались мне мои "дела". Нужно было вкладывать. всего себя. Один необдуманный шаг и конец… Требовались нервы, терпенье и упрямство… А сочетать это нелегко.

Снова сыграл… На этот раз легально… Думал, что Внешторг не удержится. Поставил ставку и проиграл.

Мне казалось тогда, что я прав… Я любил Pocсию, сделал для нее все, что мог. Понял, что те верхи, которые говорят о ее спасении, заботятся только о себе. Разочаровался, и решил жить для себя, и для ближнего, самого ближнего. Просто, не мудрствуя брал жизнь. Бывали и проблески-чувствовалась неудовлетворенность…

Я нигде не служил, но всегда где-нибудь числился… Был нелегален. Жил студентом, демобилизованным письмоводителем, всегда имел кучу документов. Рвал с большевиков везде, где возможно…

Иногда развлекался.

Была весна. Встал я поздно, и часа в 2 дня вышел на Невский… Петроград сейчас маленькая деревня, где все друг друга знают… Вот промелькнули два еврейчика аякса, — часовых дел мастера. Еще недавно они ходили, что называется, без штанишек, а теперь открыли третий магазин серебряных и золотых вещей… Важно прошел советский адвокат (правозаступник) с наглой физиономией, друг и приятель всего Г.П.У. За хорошие деньги он улаживал всякие "хозяйственные" дела в "экономическом отделе Г. П. У. На извозчике проехал "льняной король". Теперь и такие существуют…

Я шел по солнечной стороне… Попадавшаяся мне навстречу публика щурилась и гримасничала от яркого света. Люди не знакомые, но лица примелькались…

Вот дама. На плечах великолепный, темный соболий палантин… Я невольно взглянул на лицо… И что такое?.. Немного оскаленные в полуулыбке или в полугримасе красивые зубы и один из них ярко блестит… Я присмотрелся. — Бриллиант.

Знакомое лицо… Взгляды наши встретились… Мы узнали друг друга…

Смольный институт… Прием… Громадная, с колоннами зала… Справа от входа аэропаг классных дам… В середине между колоннами снобирующая все и вся М-ме П-а, и ее веселая дочь пепиньерка Верочка…

"Верочка… Смолянка… Пепиньерка… И Верочка с брильянтом в зубе… В собольем палантине!"..

"Чекистка… Служит в Г. П. У… Надо сделать вид, что я ее не заметил". — Все это быстро мелькало у меня в голове. Но было поздно — она шла ко мне.

Мы поздоровались… Я выжидал и разговор не начал… "Вы узнаете?.. Вы помните?.." Она повернула меня в свою сторону, мы пошли, и начался ее рассказ…

"Жила я с мамой… У нас была квартира… Было тяжело… Вселился мой теперешний муж… Сейчас он владелец одного из самых больших меховых магазинов"…

У меня отлегло… Значит все таки не чекистка… "Ну и как вы себя чувствуете?.."

"А ничего, привыкла. Жарю во все нелегкие… Вот видите, — меха и тряпки. Слушайте: Обязательно приходите ко мне. В среду у меня вечер, будет много интересного, я вас жду непременно."

Ни смокинга ни фрака у меня конечно не было. Я одел синий двубортный костюм и пешком пошел на Московскую улицу. Было часов 10 вечера. Я вошел в парадный подъезд бывшего хорошего дома. Поднялся во второй этаж, нашел номер квартиры и позвонил… В двери, совсем как в тюрьмах, открылось маленькое окошечко и на меня уставился какой то глаз. Затем оно закрылось и послышался мужской голос: {100} "Верочка, там какой то незнакомый… Не твой ли гость?…" Снова окошечко… Глаз… Шум защелки. И дверь тяжело раскрылась. — Она вся была обита железом. В передней Верочка. Тяжелый, богатый, отделанный шеншеля туалет… Сзади муж. Во фраке…

"Позвольте вас познакомить…"

"А вы не во фраке?.. Ах, как жалко!.. У нас все будут во фраках…" Обратился ко мне хозяин дома. — "У Вас его нет. Так я мог бы где-нибудь достать и Вам прислать…" Добавил он.

Я в беспомощности взглянул на Верочку. Та немного смутилась и чуть покраснела, но не очень… Видно уже попривыкла.

"Да что ты, Григорий, пристал с фраком… Идемте!". Собственно нужно было немедленно уйти, но я как-то потерял волю и остался… В сопровождении хозяина я вошел в гостиную… — "Съезд" еще не начался… Хозяин решил меня занять…

"Вот посмотрите как я попался", начал он, подводя меня к стене, на которой висели картины. "Я купил вот этих "Охотников" за подлинник, а мне говорят, что это подделка"…

Я взглянул на картину… Я не знаток, но тут нечего было и понимать, чтобы сразу решить, что это грубейшая копия. Муж Верочки еще сомневался…

"К сегодняшнему дню мы купили у бывшего "Александр", знаете на Невском, теперь это "Г. У. М.", целых две бельевых корзины безделушек…Ведь надо же украсить квартиру?."

Я посмотрел… Все ужасающая безвкусица… Заваль от прошлого… То, что вероятно раньше у "Александра" никак не шло. Хозяин восторгался:

"Неправда ли очень мило?.. А у меня есть и бильярд!" В передней раздался звонок и он побежал открывать дверь…

В гостиную медленно, с достоинством вплыла толстая дама… На стянутой платьем груди у нее покоился 20-ти каратный бриллиант… Вошло несколько мужчин во фраках и смокингах…

Меня познакомили… До этого времени я думал, что в {101} Советской России есть только два разных языка. — Язык большевиков, и всех остальных….

Даже с уголовниками, у меня всегда находились какие-нибудь общие интересы, а тут я буквально не мог вставить ни одного слова… Все их разговоры вертелись около того, кто, за что и сколько заплатил. Дамы за платья, за туфли, за чулки… Мужчины за квартиры, по счетам в ресторанах, за костюмы и т. п. Все это хвасталось друг перед другом и в некоторых случаях тут же показывались и покупки. — Люди становились в позы, поворачивались, их оглядывали и оценивали… Говорили о политике, но только в связи с Г. П. У., — Как избежать его объятий. Говорили о театре, но опять хвастаясь. — Бывать в балете и в оперетке по их понятиям было нужно.

Гостиная наполнялась… Набралось человек сорок… Я решительно собрался уходить… Но в это время к моему большому удивленно в зале появились — артисты Юрьев, Дулов и артистки оперетки.