Георгий Холопов - Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)

С падением Царицына и отходом 10-й армии вдоль Волги Астрахань осталась не защищенной с севера. На Черный Яр уходили различные отряды. Туда же ушла кавалерийская бригада из дивизии Боронина, хотя местопребыванием дивизии стал левобережный участок Волги в районе Черного Яра.

В самой Астрахани было тихо, пыльно и жарко. Но город жил напряженной жизнью. Всюду возводились укрепления. Рылись окопы и траншеи.

Изредка на город налетали английские самолеты. Но к ним астраханцы уже привыкли. К тому же от них теперь можно было более активно защищаться: кроме щекинского на аэродроме стояло еще пять исправных самолетов 33-го авиаотряда. Был и бензин, доставленный Роговым и другими матросами из Баку. Бензин, а также смазочные масла теперь доставляли и моторные лодки, баркасы, рыбачьи парусные лодки морской экспедиции Бакинского комитета партии. Нужда в нефти всюду была отчаянная; бензин и масла немедленно отправлялись из Астрахани в Москву, Петроград, на другие фронты гражданской войны.

Многие команды астраханских и бакинских лодок в этих опасных рейсах гибли в пути, захваченные английскими и деникинскими канонерками и эсминцами. Иногда людей сжигали вместе с лодками. Чаще их увозили к себе в подвалы контрразведок и после долгих пыток огнем и железом расстреливали.

На место погибших героев становились новые смельчаки. Те, которые добирались до Астрахани, на обратном пути увозили людей и оружие на помощь дагестанским большевикам - для поднятия восстания против англичан и имама Гоцинского, на помощь Ульянцеву на Мугань - для отражения атак белогвардейцев и мусаватистов...

В один из августовских вечеров после заседания Реввоенсовета в кабинет к Кирову зашел матрос. Вместе с Куйбышевым Сергей Миронович в это время просматривал вечерние донесения с боевых участков.

Киров с трудом узнал в матросе радиста Басова, которого Ульянцев захватил с собой в Ленкорань. Басов около двух недель пробирался на небольшой лодке до Астрахани; в пути он изведал голод, жажду, обессилел и похудел, и не столько от этих невзгод, сколько от горя.

Пала молодая Муганская республика, зажатая кольцом контрреволюции!.. Погиб в бою председатель Муганского ревкома балтийский матрос-большевик Тимофей Ульянцев!..

Мугань, Мугань! Не она ли решила судьбу дагестанских большевиков, еще 13 июня приговоренных к смертной казни?

31 августа ранним утром из Порт-Петровска вышел бронепоезд "Кавказец", на котором ночью из тюрьмы были увезены члены Военного совета при подпольном обкоме РКП(б) Дагестана. Перед разъездом Темиргое по дороге в Хасав-Юрт посреди выжженной солнцем степи бронепоезд остановился. Белогвардейцы вывели из вагона приговоренных к расстрелу и поставили их в ряд недалеко от заранее вырытой ямы.

Из бронепоезда вышли представители горского правительства, представители штаба Деникина и английской военной миссии в Дагестане.

Английская военная миссия была представлена Адамом Фоклендом. Он был в белоснежном костюме, пробковом шлеме английского колонизатора, с кодаком, перекинутым через плечо.

Адам Фокленд был уже майором королевских экспедиционных войск. Повышение в чине и должности он получил за "астраханский поход". Многие друзья завидовали и ненавидели его за это, а особенно старый друг Тиг-Джонс. После расстрела двадцати шести бакинских комиссаров Тиг-Джонс не получил обещанного повышения, оставался все еще капитаном. А он ли не был ревностным служакой?!

Пока представитель "высшего военно-шариатского суда" читал дагестанским большевикам приговор, Фокленд успел нащелкать десяток снимков "на память о Дагестане". Потом он грубо оборвал чтение приговора и попросил князя Верховского спросить, за что умирают эти люди и что они хотят сказать перед смертью.

Деникинец охотно выполнил приказание Фокленда.

За всех ответил Буйнакский. Он стоял плечом к плечу со своими друзьями Саидом-Абдул-Халимовым и Абдурахманом Измайловым. Рубаха его была изорвана, на лице и теле кровоподтеки. Много раз его пытали, морили голодом, били.

- Мы все тут верные сыны народа, - близоруко щурясь на товарищей, спокойно ответил Буйнакский. - С детства мы посвятили свою жизнь освобождению народа, его будущему счастью. Для него мы жили, учились и боролись... Вы расстреляете нас, но идею, которая живет в нашем народе, не сумеете уничтожить никогда!.. Мы смело смотрим смерти в лицо и уверены, что возмездие близко. Недалек тот час, когда лучи освобождения проникнут в веками порабощенные ущелья Дагестана. Народ вам отомстит за нас!..

Абдурахман Измайлов запел:

Вставай, проклятьем заклейменный...

Над выжженной зноем степью широко и торжественно понеслись слова революционного гимна.

Представитель "высшего военно-шариатского суда" все же дочитал приговор, хотя это уже было пустой формальностью. Начальник конвоя подпоручик Мициев дал команду, конвоиры вскинули винтовки, раздался залп, второй, третий...

Казалось, что все уже кончено. Но вдруг из груды тел, шатаясь, весь в крови, поднялся Буйнакский.

Фокленд выхватил у стоявшего рядом конвоира новенький английский карабин, перезарядил его, кивнул князю Верховскому:

- За этим, князь, я охотился еще в Астрахани.

Уллубий посмотрел на англичанина и понял: этот не промахнется!.. Перед ним с какой-то калейдоскопической быстротой пронеслись картины детства, лица родных, друзей, товарищей по Московскому университету. И вдруг в подернутых дымкой тумана песках ему привиделся Киров, в пыльных сапогах, в развевающемся на ветру плаще. Уллубий близоруко сощурился и закрыл глаза.

Адам Фокленд навел карабин на Буйнакского, замурлыкал Киплинга:

К нам вернись, солдат британский,

Возвращайся в Мандалей...

Раздался выстрел, и Буйнакский упал замертво.

Фокленд вернул карабин конвоиру, крикнул Верховскому:

- Посмотрите, князь, совсем они убиты?

Начальник конвойной команды предупредил князя. Он подал сигнал своим головорезам, те выхватили кинжалы и бросились к уже мертвым большевикам.

У пыльного, затерявшегося в степи разъезда Темиргое повторилась трагедия двадцати шести бакинских комиссаров. Там, в закаспийской пустыне, на перегоне между станциями Перевал и Ахча-Куйма, на 207-й версте, расстрелом большевиков командовал английский разведчик Тиг-Джонс, здесь Адам Фокленд...

Оскар Лещинский был казнен позже, 18 сентября. В 7.30 вечера за ним в камеру явился подпоручик Мициев. Оскара вывели на задний двор Петровской тюрьмы. Он был зарублен пьяными солдатами конвоя...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После беседы с командой рыбницы, уходящей на рассвете в Баку, Атарбеков задержался у Кирова. Пора была поздняя, и Киров был рад этому ему давно хотелось по душам поговорить с Георгом, но все как-то не мог выбрать подходящего момента.