Л Красин - Письма жене и детям (1917-1926)

Сегодня я был в составе комиссии по постройке Дворца труда, смотрели проекты, представленные на конкурс. Конкурс этот объявили при моем отъезде в начале октября. И вот за каких-то 5 месяцев моск[овские] и питерские архитектора, не имея ни столов, ни бумаги, ни красок, настряпали 49 больших проектов, и некоторые из них очень и очень интересны, а вся вообще выставка поражает большой силой: несомненно, и тут творческие силы не только оживают, но и получили от революции сильнейший толчок. Такая же картина в области техники и изобретений: там и сям вылезают из-под спуда необыкновенно важные интересные идеи. И в то же время на многих фабриках, особенно в провинции, до сих пор еще гонение на спецов, выживание их из квартир и пр[очее] и пр[очее].

Выживали было из "Музо" [307]дядю Борю, но теперь, кажется, там найдено какое-то решение, устраивающее дело по-прежнему.

На Шатуре решено ставить большую станцию, и А. В. Винтер [308]в самом близком будущем собирается в Берлин заказывать большие машины. Авель, Семен живут по-прежнему, первый из них не выглядит переутомленным работой тем более, что секретарем ВЦИК РСФСР состоит маляр Сапронов [309], известный Мамане по Генуе. Хороший парень, но в качестве статс-секретаря все-таки еще… новичок. А.А.Богданов [310]и Нат[алия] Богд[ановна] [311]пребывают в своей неизменности и очень всем вам кланяются. Я их уговариваю опять поехать в Лондон (предвижу для них такую возможность). Но А. А. [Богданов] что-то упирается.

Ну, пока до свидания, милые вы мои! Если не кончу письма сегодня, то оно опять рискует пролежать неделю, тем более, что в недалеком будущем партийный съезд [312]и с ним подвалит много добавочной работы. Крепко вас всех целую и вспоминаю вас всех постоянно в разные часы, стараясь себе представить, какой у вас там в данный момент пейзаж. Целую Наташу и Нину, Володе привет. Ваш Папаня

Пишите же мне хоть раз в неделю, хоть коротко.

4 марта

Милая моя маманя!

Пользуясь воскресеньем, пишу тебе еще о некоторых делах не для всеобщего сведения. В общем, атмосфера здесь лично для меня скорее улучшилась, несмотря даже на отсутствие Ильича, который хотя и поправляется, но довольно медленно [313]. Очевидно, у большинства внутреннее сознание, что их октябрьская позиция была ошибкой, даже просто глупостью, это сказывается во множестве мелких фактов. Отсюда еще, разумеется, очень далеко до быстрого выпрямления и правильного курса. С монополией внешней торговли мы одержали решительную победу и разбили всех ее врагов наголову. Тут на нашу позицию встали полностью Ленин и Троцкий, и всей остальной публике оставалось только принять решение, диаметрально противоположное тому, какое было принято осенью [314]. Разумеется, и тут, при наличности многих интересов, как внутри России, так и в особенности вне ее, которым монополия стоит поперек горла, нечего обольщаться успехом, а надо завтра же готовиться к новому напору и новой борьбе.

Ставился вопрос и о Лондоне. С моим отъездом и болезнью Берзина положение создалось там очень трудное. Возникал такой план, чтобы в Англии полпредом назначить Воровского, освободив меня совсем от этой должности. Решили пока оставить по-старому, Воровский частью не очень пригоден, частью нужен еще и Италии… Решено только отозвать из Лондона Клышко [315], по-видимому, это вывод из доклада ревизионной комиссии. Кем мы его там заменим в качестве замполпреда, еще неизвестно. К сожалению, Богрова тут сейчас нет, а не переговорив с ним, я не могу высказаться о его кандидатуре. Что касается меня, то не будь необходимости для детей быть в Англии, я с удовольствием воспользовался бы удобным предлогом уйти из Лондона, где меня Бонар-Лоу [316]и Керзон [317]не пожелали принять [318]; как раз самое время было бы посадить им туда Воровского или даже еще менее значительную фигуру. Здесь в смысле работы несомненно интереснее, чем в Европе, и только в случае возобновления связи с Америкой мне имело бы смысл поехать туда на полгода. Жить сейчас в Москве уже и вам было бы возможно, если бы не чертовски трудные здесь вопросы с квартирой, вечно растущими расходами, в связи с падением курса рубля, и большими неудобствами и неприятностями по урегулированию всех таких житейских дел. Тут либо надо быть в какой-то вечной противной охоте за всякими случаями и способами, чтобы если и не улучшить, то хоть удержать на прежнем уровне автоматически ухудшающееся из-за растущей дороговизны положение, либо стоически вести спартанский образ жизни, вроде Фрумкина, который чуть-чуть не уморил жену, предоставив ей рожать в какой-то демократической лечебнице, не умея и не желая пойти в какую-то инстанцию, попросить несколько бумажных миллиардов, без чего ни хорошего доктора, ни теплой и чистой постели не получишь. Я, конечно, буду изучать все возможности, и в общем и целом вопрос о переезде сюда вашем надо обдумать, но пока что я все-таки доволен, что могу вас там оставить на прежних основаниях. Там видно будет. Слишком торопиться пересаживать девочек сюда, пожалуй, не стоит.

Милый мой родной Любонаша, любимые девочки!

Чтобы не задерживать рецептов для Кати, посылаю их сегодня и ограничиваюсь несколькими строчками, писать большое письмо пока некогда.

Живу я хорошо, здоров, обут, одет, сыт, каждую неделею беру ванну, работаю много и даже постричься некогда — оброс, как деревенский поп.

Ездил в Питер, но только на два дня: Москва вызвала по срочному делу. Видел Таубманов. Постарели они изрядно, особенно Вера Влад[имировна] [319]. Гриша нашел меня в великолепном состоянии. Вес оказался 5 пуд[ов] 5 ф[унтов], правда, в одежде. Питер тоже сильно приубрался и имеет привычный вид. Получил два маманиных письма, одно через Гринфельда, конечно, с большим опозданием.

Я не знаю, получили ли вы мое письмо большое, посланное через Берлин? Пишите. От девчат ни от которой ни слова! Непорядок! Так как вы люди тоже советские, а я все-таки нарком, то я "в порядке боевого приказа" устанавливаю: каждая из 3-х девчонок обязуются раз в две недели написать мне хоть коротенькое письмо. Наташе Красиной проследить за исполнением.

Володя меня надул: обещал прислать снимки и до сих пор ничего не прислал. Очень прошу его прислать их, а также сделать отпечатки со старых негативов, а то маманиных карточек более новых у меня вовсе нет, а девчат карточки у меня отобрали Таубманы.

Ну вот, пока и все.

Целую и обнимаю вас всех крепко. Берегите маманю и ухаживайте за ней. Целую, Наташу, Нину. Володе, Ляле и всем вообще привет.

Ваш Красин

Милая моя маманя, золотая моя голова! Получил сегодня твое письмо и альбом с карточками и очень этому всему обрадовался. Спасибо! Милая ты моя маманичка! Я даже испугался: вдруг Вы в самом деле превратилисьв тигрицу, ведь этак Вы чего доброго детев моих можете там растерзать, а советских начальников там у вас поблизости все равно нет, и вы им ничего сделать не можете!