Януш Пшимановский - Студзянки

В штабе 4-го корпуса замолкли телефоны, затихла радиостанция. Время от времени удавалось поймать какой-нибудь обрывок донесения, но и его трудно было расшифровать и понять. Через 55 минут артиллерийской подготовки непрерывный рев орудий несколько ослаб, и тотчас же радио принесло невеселую, но впервые за целый час ясную весть: 102-й полк майора Эйхмана, атакованный десятками бронированных машин, просил разрешения оставить позиции у Михалувека и отойти к Грабноволе, так как из леса Рогозин на его тылы вышло 30 танков с пехотой.

Ответ передать не удалось. В 14.10 рация Эйхмана замолчала и больше не отвечала на вызов.

За полчаса до начала артиллерийской подготовки на южном участке плацдарма «Висла—устье Пилицы», в 12.30, командующий 9-й армией генерал Николаус фон Форман из штаба в Скерневице соединился по телефону со своим начальником и большим другом генералом Гансом Кребсом, уже четыре дня исполняющим обязанности начальника штаба группы армий «Центр».

— Не могу справиться с Варшавой. Не хватает сил. Здесь полтора миллиона людей. Фон дем Бах беспомощен, как скорлупа ореха в море. Он тоже докладывает, что задание невыполнимо.

— Еще раз доложи об этом письменно, — ответил Кребс.

— Три-четыре тысячи солдат против полутора миллионов. Пока не будем иметь больше десяти тысяч человек, не о чем и говорить.

— Рейхсфюрер СС взял это дело на себя, — объяснил Кребс. — Он выделит фон дем Баху средства…

Форман с улыбкой положил трубку. Его больше ничто не интересовало, кроме подтверждения, что не 9-я армия должна выделить части для борьбы с варшавским восстанием, а рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.

Генерал был уверен, что одной полноценной дивизией, брошенной на город, он подавил бы восстание в течение двух дней. Но тогда он не мог бы и мечтать о ликвидации большевистского плацдарма на западном берегу Вислы, между Пилицей и Радомкой, потому что не мог бы выставить против русских дивизию «Герман Геринг».

Около половины третьего через штаб 8-го корпуса поступили первые донесения из Воли-Горыньской. Командир танковой дивизии докладывал, что после 55-минутной артиллерийской подготовки дивизия перешла в наступление. Сопротивление противника ослабевает, ему не хватает танков для нанесения решительного контрудара. Дивизия скоро выйдет к северной опушке леса между Студзянками и Выгодой, откуда, введя в бой второй эшелон, разовьет наступление дальше, в северо-восточном направлении.

Генерал Форман, ознакомившись с донесением, окончательно уверился в своем: ведь не прикажут же ему отвести часть, которая вступила в бой и добивается успехов, что имеет решающее значение для судьбы всего фронта на Висле. Теперь даже всесильный Гиммлер не сможет отобрать у 9-й армии ее резервы. Никто не перечеркнет планов восстановления линии обороны вдоль реки и стабилизации центрального фронта.

Форман взял в руки донесение, подготовленное еще утром, отправку которого он задерживал до сих пор. Бросил взгляд на первые строки:

«Секретно по телетайпу срочно Командованию группы армий «Центр».

Сопротивление в Варшаве усиливается. Восстание, вначале стихийное, в настоящее время направляется централизованно армейским штабом. Силами, которыми мы располагаем, невозможно подавить бунт за какое-то определенное время…»

Форман знал весь текст на память, он уже не раз перечитывал его, но все же еще раз проверил, как звучит конец:

«…Обергруппенфюрер СС фон дем Бах доложил об этом же рейхсфюреру СС. Чтобы стать хозяином положения, необходима полноценная дивизия, хорошо вооруженная тяжелым оружием».

Донесение с подписью генерала Формана, помеченное номером 3861/44, было получено отделом связи «Тироль» в 15.00.

Война часто перечеркивает планы. В три часа дня, через час после окончания артиллерийской подготовки и начала наступления танковой группы Кельнера и дивизии «Герман Геринг», линия фронта, перепаханная тысячами артиллерийских снарядов и мин, стала передвигаться на север. На правом фланге 35-й гвардейской дивизии фронт, как за петлю, зацепился за мостик у дороги на Мариамполь, однако дальше, левее, он прижался к домам Грабноволи. Севернее и северо-западнее Эвинува немцы захватили песчаные высотки, поросшие редким кустарником да карликовой сосной. Линия, где на следующий день утром должен был развернуться польский 1-й танковый полк, уже теперь находилась в руках врага.

Этот успех не легко дался гитлеровцам. 45-я гренадерская дивизия, которая первой прорвала советскую оборону и сумела расширить брешь, теперь годна была только лишь для того, чтобы ее срочно отвели с фронта в тыл.

Бывший капеллан этой дивизии, после войны, уже как историк, писал, что «… во время тех боев в лесу дело кончилось кошмарной паникой и большими потерями. Самое неприятное, что 130-му полку был нанесен тяжелый удар. Из остатков полка и уцелевшей части роты автоматчиков удалось сформировать 45-й батальон автоматчиков. Для пополнения дивизия специально получила 1032-ю гренадерскую бригаду…»

К этому следует добавить, что был полностью разбит также 2-й батальон 133-го полка, а 45-я дивизия в течение двух дней потеряла двух командиров полка, двух командиров батальонов, шесть командиров рот и триста солдат убитыми. Общие потери этой дивизии убитыми, ранеными и взятыми в плен составили около 1200 человек. Но дивизия, несмотря на потери, прорвалась к лесу Рогозин и дошла даже до Выгоды. С захваченных позиций в тылу Михалува гитлеровцы нанесли удар по тылам 102-го полка и вынудили его отступить.

Танки дивизии «Герман Геринг» шли лавиной на большой скорости, стремясь еще глубже вклиниться в оборону 35-й гвардейской стрелковой дивизии и окончательно сломить сопротивление. Они двигались, как говорилось в донесении на имя командующего 9-й армией, через высоту 132,1. «Высотой» мы называли видневшуюся вдали возвышенность. Однако не всегда топографические данные местности соответствуют нашему воображению. Высоту 132,1, неоднократно упоминаемую в боевых донесениях, легче было найти на карте, чем на местности. Если теперь проехать по шоссе из Грабноволи в Студзянки (в то время здесь проходила обыкновенная пыльная дорога, извиваясь меж полями ржи и картофеля), можно и не заметить этой высоты. Но если сразу за жнивьем, недалеко от леса, вы присядете в придорожной канаве, на восток перед вами откроется вид на плоскую, слегка наклонную равнину, заросшую короткой щетиной стерни. Равнина совершенно открытая, и лишь в шестистах метрах видна лесная опушка и роща.

Вот здесь и остановился сразу же после боя запыленный и израненный 2-й батальон 100-го полка. У бойцов осталось только пять станковых и три ручных пулемета и две противотанковые «сорокапятки». Люди валились с ног от усталости, с трудом открывали покрасневшие от бессонницы глаза. Больше полутора суток бойцы не ели горячей пищи. Кончились сухари и консервы. Вытряхивая из карманов остатки махорки, солдаты крутили козью ножку и по очереди затягивались, чтобы хоть как-то приглушить голод.