Януш Пшимановский - Студзянки

Гремит орудие хорунжего Лежуха, командира 114-й машины. Либо снаряд угодил в немца, либо немец испугался, так как танк задним ходом быстро отходит за стволы деревьев. Он остановился где-то недалеко, но не стреляет.

Сквозь грохот перестрелки слышно, как Лежух поет тенором:

— …По польскей крайне, по польскей крайне засвистала куля, певно мне омине…

— Минует не минует, а ты влезай внутрь! — крикнул Климчак, побежав в сторону сторожки Остшень, где чаще всего стреляют противотанковые ружья.

— А если плохо видно, — отвечает хорунжий, стараясь быть похожим на Тюфякова, который имел привычку стоять на броне, — механик-водитель стреляет, а я показываю цель.

Командир роты противотанковых ружей и его жена сворачивают в лес на тропинку. Оттуда, где стоит танк 114, один за другим раздаются орудийные выстрелы, хлестко бьют очереди, которые подрезают ветки. Тадеуш останавливается и оборачивается — красный отблеск пламени светится из-за просеки. Выбежав из-за деревьев, они видят впереди, в двадцати метрах, горящий бронетранспортер. Капитан останавливается, но в этот самый момент замечает на броне неловко согнувшуюся фигуру. Несколько прыжков — и он рядом.

— Бронек!

— Получил, — хрипло отвечает Лежух сквозь кровавую пену на губах. — Второй раз… В сентябре тоже меня…

Механик-водитель сержант Конои хочет ему помочь.

— Ничего не надо, — говорит Лежух.

— По местам! На вас уже лезут!—приказывает Климчак. — Мы его заберем.

Подгоняемые криками наступающих гренадеров, Тадеуш с женой несут раненого в тыл. За ними идет сержант Колоса, заряжающий, раненный осколком того же снаряда. К счастью, они встречают санитара из полка, восемнадцатилетнего Юзека Шушкевнча.

— Вместе с Татьяной отнесите хорунжего к доктору Стаху.

— Слушаюсь. — Солдат с облегчением вздохнул, так как одному в темном лесу, наполненном выстрелами, ему не по себе, а с капралом, пусть это даже женщина, менее боязно.

— Мать мою зовут Хелена, — шепчет раненый. — Если что, напишите… улица Грабского, 10…

Капитан уже не слышит адреса. Поддерживая низко висящий пистолет, он бежит поперечной просекой в сторону сторожки, обеспокоенный тем, что линия огня как бы двинулась с места и перемещается все больше в сторону Выгоды.

В течение четырех послеобеденных часов экипаж танка 116 был занят саперными работами. Сразу же после отражения немецкой атаки они углубили воронку от бомбы, где стояли. Едва закончили, пришел Тюфяков и приказал копать запасную позицию за корпусом сожженного танка Вайсенберга.

— Работы будет меньше, отрывайте неглубоко, эта коробка вас хорошо прикроет.

Третий окоп, па сто метров впереди, им подготовили советские пехотинцы и солдаты из роты противотанковых ружей капитана Климчака.

Уже приближался заход солнца, когда по извилистой дороге через лес приехал сержант Завадский и привез боеприпасы и двадцатилитровую канистру с водой. Вода немного пахла бензином, но они все равно жадно пили ее.

Подошли командир 1-го взвода ПТР хорунжий Януш Немчинович, заместитель командира роты ПТР подпоручник Валенты Маховецкий и следом за ним Юзек Кот. Офицеры встали в очередь за водой. Около грузовика собралась группа солдат, и заместитель Тюфякова по политчасти, воспользовавшись случаем, сообщил, что 3-я рота 1-го полка геройски сдержала продвижение немцев на Ленкавицу, что 2-й полк уже подтягивается к переднему краю, что «фердинанды» не страшны, так как хорунжий Грушка одного в рощице сжег, и что они здесь защищают ключевую позицию.

— Я предпочел бы быть на менее важном участке, — строптиво заявил Грешта.

— Я воюю с начала войны, и еще никто мне не сказал, что мой участок не является наиболее важным, — засмеялся Маховецкий.

Кот хотел ответить им обоим, но в это время немцы пошли в атаку. Как бы желая подтвердить правильность его слов, они сильнее всего нажимали именно здесь. После короткого, но сильного огневого налета через сосновый лесок рванулись два танка, а по опушке леса, в стороне от сторожки, за ними пошли три «фердинанда» и густые цепи гренадеров.

В течение нескольких секунд слышны были гортанные выкрики, рокот моторов и лязг гусениц. Потом, как розовые бусинки четок, рассыпались в сумерках трассирующие автоматные очереди. Танки начали стрелять вслепую.

С нашей стороны передний край молчал: или он был оглушен и втиснут в землю взрывами снарядов, или, может, выжидал сближения. Наконец рявкнула истребительно-противотанковая батарея 55-го дивизиона, притаившись в лесу под Басинувом, потом еще одно орудие на просеке и застучали пулеметы. Один из «фердинандов», получив свое от советской артиллерии, загорелся. На поляне сразу стало светлее.

Заряжающий капрал Павел Вашкевич доложил:

— Наши отходят.

— Юзек, давай на свои старые позиции, — приказал механику-водителю Наймович.

Павлович включил задний ход. Не останавливаясь, они швырнули два осколочных снаряда по набегающим гренадерам. Механик каким-то шестым чувством понял, что они должны уже быть на месте, приостановился, свернул и съехал на дно окопа. Теперь они били из пушки, не жалея снарядов.

Хотя на предполье горели уже три машины, противник продолжал накапливать силы. Огонь немецкой артиллерии усиливался, батальонные минометы, подвезенные на транспортерах, накрыли лесок под Басинувом, вынудив советскую батарею замолчать, а возможно, и отойти, так как взрывы справа постепенно удалялись. Казалось, что на этом фланге немцы будто бы заходили в тыл.

Два «фердинанда» опять начали нащупывать расположение танка 116, снарядом снесло сосенку совсем рядом, ствол ее упал на насыпь, и ветки замаячили в смотровой щели.

— Открой, — сказал Грешта Павловскому.

Он выпрыгнул через люк механика, припал за растянутой на земле закопченной гусеницей сожженного танка. Гренадеры были на расстоянии не более 50 метров, бросали гранаты на длинных деревянных рукоятках. Одна, отскочив от продырявленной башни, разорвалась на другой стороне, и снизу взметнулся горстями песок. Плютоновый высунулся, выпустил через кусты две очереди, услышал стон и немецкую ругань.

— Полундра! — раздался возглас слева, громче, чем выстрелы.

Грешта сразу же определил, что это командир роты идет в атаку. Он был единственным в роте, кто употреблял слова морской пехоты.

— Гранатами, ребята, за мной! — крикнул капитан Климчак.

В сторону немцев полетело не менее пятнадцати гранат, и сразу же с земли поднялись, наклонившись вперед и стреляя на бегу, фигуры.

— Ура! — крикнул Леон и вместе с другими, лавируя между деревцами, бил длинными очередями.

— Ура! — ответили голоса гвардейцев.

Контратака группы бронебойщиков и автоматчиков 1-го полка, которую возглавили Климчак, Немчинович и Маховецкий, несколько отбросила гренадеров и их танки, но захлебнулась, встретив сильный автоматный огонь.