Алексей Шмаков - Свобода и евреи. Часть 1.

Безразлично, как будет проведена «ограбная реформа», если по рецепту социалистов, иначе говоря, через передачу земли в собственность государства, не останутся в убытке евреи, за что порукой служит неприкосновенность «системы государственного кредита». А если на праве мелкой собственности, — тем лучше, так как Земельным банкам ничего иного и не надо.

Само собой разумеется, что после «реформы» скоропостижные благодетели мужиков — «кадеты» уже не позволят «иллюминаций» и не станут требовать ни амнистии, ни отмены смертной казни...

Поджоги, разбои и убийства «во имя свободы» были превосходно «оркестрируемы» и до 17 октября 1905 года, а вслед за этим роковым днём стали исполняться «благодарными» евреями и их шабес-шискелями, вне всякой конкуренции, под аккомпанемент почтово-телеграфной и железнодорожной «всероссийских» забастовок, с одной стороны, и вооружённого японцами бунта в Москве [87] «Hosenhandler» — в Германии, будущий банкир, т.е. генерал от талмуда, обыкновенно начинающий свою карьеру как негоциант старыми штанами. , с другой.

«Революционное движение» было даже настолько благодарно и столь патриотично, что ещё на два года раньше уже входило в расчеты японского правительства.

В журнале «L’Energie Française» известного французского писателя Андрэ Шермадама мы встречаем буквально следующее: «Почти достоверно, что потаённая организация революции в России началась несколько лет тому назад. Во всяком случае, японцы были о ней прекрасно осведомлены. Ещё в сентябре 1903 года граф Окум сделал нам лично ясный намёк на сильные и продолжительные волнения, которые произойдут в России, если между ней и Японией вспыхнет война»!..

Если сопоставить этот факт со всем, нам известным, а также с той подпиской, которая была устроена газетой «Courrier Européen» для образования «Fonds d’action des Comités de la Révolution Russe», равно как с крайними усилиями, которые были затрачены во Франции нарочитой депутацией «кадетов», дабы сорвать необходимый для России заём, то мы поймём и смысл учреждения «Бунда», и значение «всероссийского конгресса сионистов» в Минске в том же 1903 году, и прелесть злорадства евреев при каждой из наших невзгод в Манчжурии, а после Цусимы в особенности и, наконец, тот общий результат «русской» революции, что именно евреи обнаглели у нас свыше всякого вероятия, а покорная им Дума не знает пределов того зла, которым можно бы ещё уязвить наше правительство, осрамить и обездолить русскую землю.

Разложение, а не созидание, месть и ненависть, а не великодушие и сострадание господствовали на митингах до созыва Думы и продолжают задавать тон ей самой. Брань и угрозы, презрение и злоба, дух гордыни и неблагодарность, невежество и террор, ложь и мелочность равно торжествовали тогда и теперь.

Таковы ближайшие последствия проникновения «избранного народа» в среду русских террористов через Зунделовича, Цукермана, Гольденберга, Гесю Гельфман et tutti quanti, им же несть числа... Только безграничные средства кагала, его свирепая дисциплина, презрение ко всему человеческому и уверенность в безнаказанности, —ибо свои, т.е. евреи, не выдадут, а для свидетелей-гоев имеются браунинги или разрывные бомбы, — могли произвести те кровавые ужасы, от которых содрогается самое мужественное сердце, и те отвратительные издевательства как над всем русским, так и над всякой доблестью, которыми терзает нас «первая» — иудейская Дума.

Да, только под дирежёрством сынов Иуды возможны «мероприятия», с невиданным цинизмом рассчитанные на сокрушение важнейших основ государственной жизни. Одни евреи в союзе с масонами способны мучить столь безжалостно и ещё глумиться над жертвой. Им одним подстать такое варварство предумышленных, изменнических ударов и столь невероятное, продерзостное самовосхваление.

Развращая народ дикими и коварными фантазиями; отказываясь от порицания хотя бы злодеям-бомбометателям и, наоборот, требуя для них амнистии; дерзая на всё и беснуясь от страха при мысли о защите властью или гражданами самого своего существования; являясь одной из главных причин той динамитной анархии, другого примера которой не знает история, и бессовестно обвиняя в этом правительство, главный революционный комитет, к стыду и горю России именуемый Государственной Думой, грозит нам в будущем страшной междоусобной войной, нашествием иноземцев и позорной гибелью нашего отечества.

Не все члены Думы одинаковы, но они терроризированы большинством. Людей же благоразумных и мужественных «товарищи» встречают шиканием...

Не всё и еврейство равно стоит за нынешние результаты «свободы», но и браунинги с бомбами существуют также не для одних гоев.

Быть может, даже иные «кадеты» сейчас не прочь были бы дать полный ход назад, но это не в их власти. Они позабыли, что имеют дело с разъярённой ими же стихией, а теперь уже поздно вспоминать... Прочитайте у Шиллера:

Развернув любой номер «освободительной» прессы, мы поймём, что «духовная пища» этого рода неизбежно и сознательно должна приводить своих читателей к нервному возбуждению, а подчас и к умственному расстройству.

В связи же с общим ходом «революции» и с самим её генезисом наблюдается потрясающая картина.

Кадры «русских» революционеров были сформированы и «освободительное» движение пошло в ход лишь с того времени, когда иудаизм и масонство внесли сюда денежные средства, дисциплину и организацию. Еврейская пресса забила в набат и на тысячу ладов повторяла одно и то же до презренных жидовских листков с иллюстрациями, как гады расползавшихся по русской земле, в особенности после 17 октября. С большим трудом будущий историк представит себе всю мерзость заразы, которая в этот период отравляла своими прокажёнными струпьями саму идею свободы. По еврейскому же обыкновению «пресса» учиняла неистовый «гвалт!», обвиняя в правительство «порабощении мысли», тогда как его невероятное долготерпение могло бы идти в параллель только с его изумительной кротостью перед бесчестными оскорблениями его представителей бунтовщиками Государственной Думы.

Не желающая учиться, а потому и увлекаемая динамитными «теориями» молодёжь; лентяи или «распропагандированные рабочие; беспочвенный «третий элемент» — земское (а в Москве да ещё кое где — и городское) и правительственное чиновничество, иногда немалое; часть интеллигенции, живущей в городах, отрезанной от русских корней и воспитывающейся на современной прессе, т.е. на иудейском неврозе, лжи и ненависти, и, наконец, всякий, преимущественно инородческий сброд, — таковы те «сознательные пролетарии», которые, под руководством «Бунда», принялись «спасать» Россию. Стачки и забастовки, равно как дальнейшее развитие интернациональной «свободы», производились незначительным меньшинством через обман и террор; иной же раз, особенно по железным дорогам, на почте и в телеграфе, подстрекались инородческим или же высоко либеральным, но, увы, проворовавшимся начальством, а в заключение встречали содействие того «мужа еврейки», которого с таким единодушием называет своим лютым врагом и предателем весь русский народ... Революционный пожар разгорался и от успехов бунта в Финляндии, и от японских сюрпризов, но главным образом — от «благоуханий» кагальной прессы и программ социал-демократии, лгавших во всю, без стыда и совести. Однако, революция не стала русской, и народ в ней, как показали даже выборы в Думу, не участвовал.