Валентина Богдан - Мимикрия в СССР

— Я не собираюсь разводиться с женой. — "Ну смотри, я тебя предупредил".

— Вы ее после этого оставили?

— Нет, я не мог, она не хотела. Ей было все равно, женат я или нет. Только один раз, когда я днем был у нее в комнате, отец неожиданно пришел со службы, и прямо к ней. Я успел спрятаться, и только после этого я узнал, что он действительно собирается исполнить свою угрозу. Я стал просить об увольнении, и он меня не задерживал.

— Надеюсь, вы здесь не заведете такой истории, выписывайте скорей семью!

Он засмеялся:

— Семья здесь ни при чем! У меня, видно, кто-то из предков был магометанин!

— Ну и ну, грешите да еще и рассказываете об этом.

— Я не всем рассказываю. А с вами мы друзья. Да и что в этом плохого?

— Это разврат!

— Эх, В. А., наша жизнь такая скучная, работала политика, а я политикой не интересуюсь.

— Если у вас был "предок магометанин", так вы при любой жизни будете таким же.

— Может быть. Кто его знает?

Когда проект реконструкции мельницы был окончен и утвержден трестом, мы получили заработанные деньги. Я получила тысячу восемьсот рублей за два месяца, вместо моего жалованья за тот же срок — тысячу рублей. Я. П. предложил:

— Давайте отпразднуем окончание работ.

— Как вы хотите отпраздновать?

— Выпить и поесть что-нибудь особенное. Вы когда хотите хорошо и весело покушать, куда ходите, в ресторан?

— Нет, очень редко в ресторан, мы обыкновенно приглашаем друзей к себе домой.

— А что вы делаете, когда хотите развлечься?

— Мы довольно часто ходим в театр, на концерты, в оперетту, но едим после этого всегда дома или у друзей.

— Ну хорошо, придумайте что-нибудь интересное, обязательно с хорошей едой, и скажите мне.

Я задумалась. Можно пойти с ним в театр, а потом в ресторан, но я не хотела быть с ним долго, он мне порядочно надоел за время нашей совместной работы, и мне было с ним мало интересно, кроме того, я не знала, как он будет пить, что, если он напьется пьяным? Пьяных я ненавижу, я прямо питаю к ним отвращение. Дома остановить выпивку легко — нет вина и все! Поскольку, по-видимому, ему хочется хорошо покушать, я решила, что лучше всего будет пригласить его к себе и угостить. Я об этом ему и сказала.

— Вот хорошо, только давайте устроим так: ваши труды, а мои расходы. Купите самого хорошего, что вы считаете для еды и выпивки.

— Я не люблю выпивать много.

— Я тоже не большой охотник до выпивки, но нам нужен магарыч. Купите хоть одну бутылку вина, шампанского что ли. Никогда в жизни не пил шампанского, и это подходящий случай.

Мы решили отпраздновать в ближайшую субботу.

В субботу Я. П. пришел позже, чем было условлено, к девяти часам. Он принарядился. На нем новый, хороший костюм, галстук (я видела его в галстуке в первый раз), от него пахло духами, по-видимому, он только что был в парикмахерской и ему там намазали голову чем-то душистым.

Рассматривая нашу квартиру, он удивлялся:

— Да как вы хорошо живете, какие большие комнаты… Какая масса книг! Это все вашего мужа?

— Большею частью его. Ему для работы требуется много книг, но вот в этом шкафу книги для чтения.

Он стал рассматривать книги.

— Никогда о таких писателях и не слышал. Ренан, Рабле, а вот Сервантеса "Дон Кихот" читал, храбрый был рыцарь, и Достоевского знаю и Чехова, только не знал, что он так много написал.

Заглянув за ширмы, где стояли наши кровати, он удивился.

— Что это, вы спите с мужем в разных кроватях?

— Почему вы удивляетесь? Так почти все спят.

— Ну, далеко не все! И вам не скучно?

— Нет, гораздо лучше отдыхать и спать одному в кровати.

Он с большим сомнением покачал головой.

— Я с этим не согласен.

— Это дело вкуса.

Я скорей повела его в столовую.

Я купила и приготовила много еды, больше закуски и сладости. Любя пирожное с кремом, купила целый торт. Несколько сортов шоколадных конфет, сделала заливное из осетрины, салат и т.п. Я. П. против моего ожидания, был довольно равнодушен к еде. Садясь за стол, он сказал: "Вот эту колбасу я люблю" (чайную) и почти только одну ее и ел, с большим количеством хлеба. Балык, икру, шпроты он только пробовал. Шампанское и торт ему понравились, он выпил большую половину бутылки и после этого сделался разговорчивым.

Время подходило к двенадцати, мне уже хотелось спать, а он и не собирался уходить. Наконец я спросила:

— Не пора ли вам, Я. П., идти домой? Вы живете далеко и вам, вероятно, не меньше часа добираться туда.

— Что вы говорите? Идти домой? Я не собираюсь идти спать домой.

— А где же вы будете спать?

— Здесь!

— Ну нет. Я не приглашала вас с ночевкой. Лучше собирайтесь и уходите, пока не поздно.

— Куда я пойду в это время? Вы же знаете, я живу очень далеко, туда даже трамваи не ходят. Почти каждую ночь возле нас случаются хулиганские выходки, а на мне новый костюм, разденут, да еще и прибьют!

— Ну и нахал же вы!

— Почему вы ругаетесь?

— Еще бы не ругаться! — я прямо пришла в бешенство. — Убирайтесь немедленно. Идите спать на мельницу, вы отлично знаете, я не приглашала вас ночевать.

— Откуда я могу знать, что у вас было на уме? Я не могу идти спать на мельницу, там везде мука, а я в новом костюме. Да там и неудобно спать, негде, не на полу же?

— Мне совершенно безразлично, где вы будете спать, вы и ваш костюм! Я не хочу, чтобы вы оставались здесь. С такими бесцеремонными, как вы, и поступать нужно бесцеремонно, сейчас пойду и позову соседа, чтобы он вас выставил отсюда.

— Успокойтесь и не поднимайте скандала. Идите себе в свою спальню и спите, а я примощусь вот здесь на кушетке. Не пролежу же я вам кушетку за одну ночь до дыр? Утром чуть свет я уйду.

Я ушла в спальню и заперла за собой дверь. Я так на него разозлилась, что не дала ему даже укрыться одеяла и простынь. Пусть себе устраивается, как хочет! Я больше злилась на себя, ведь я должна была догадаться, как он себя поведет. Я знала, что у него, по его словам, "был предок магометанин".

В понедельник утром он как ни в чем не бывало пришел ко мне в контору по какому-то делу. Я же очень долго на него сердилась.

Каждый год во время летних каникул Сережа брал работу по всевозможным ботаническим обследованиям. Это было частью его исследовательской работы и, кроме того, давало дополнительный, порою очень существенный, приработок не только в летнее время, но и зимой, когда он писал отчеты об этих обследованиях. В этом году военный комиссариат наметил провести работу по улучшению пастбищ военно-конных заводов; для работы был привлечен известный московский профессор, специалист по пастбищам, а он, в свою очередь, пригласил Сережу взять на себя ботаническую часть обследования, а также заменять его во время отсутствия. Предложение было заманчивым: работа интересной и плата куда выше обычной, так как военный комиссариат со средствами не стеснялся.