Андрей Буровский - Несбывшаяся Россия

Известны случаи, когда церковь заставляла художника переделать церковную роспись или изображения святых: если считала живопись чересчур вольной. Речь о том, что индивидуальный человек изображал другого человека… И это было частью католической церковной традиции. И традицией жизни в католическом мире.

Кто такой святой в православии? Человек, уходящий от мира, никак не развивающий свою личность. Отказавшийся от развития личности.

Яркий пример этого — знаменитый святой Сергий Радонежский.

Биография святого проста и в высшей степени поучительна. Отец Сергия, ростовский боярин Кирилл, видя подчиненность своего князя Московскому княжеству и надменность московских чиновников, переехал в маленький городок Радонеж. Радонеж лежал к востоку от Москвы, в малонаселенной тогда местности, и давал переселенцам разного рода льготы. Там княжил брат Симеона Гордого, Андрей. Сыновья боярина Кирилла, Стефан и Варфоломей, стали монахами.

Стефан сделался игуменом Богоявленской обители в Москве, Варфоломей, ставший в монашестве Сергием, ушел в заволжские леса, к заволжским старцам. Потом уже, ища духовного подвига, поселился в совсем ненаселенной местности, среди «лесного уединения и диких зверей». К все более известному пустыннику подселялись те, кто жаждал ученичества. С помощью буквально нескольких людей Сергий Радонежский построил церковь Святой Троицы. Рядом, очень постепенно, выросла Троице-Сергиева лавра.

Город Радонеж, кстати, не выдержал конкуренции с монастырем. Он захирел и превратился в село. Сейчас это село Городок Загорского района Московской области.

Святые, ставшие духовными символами западного христианства — католичества, были очень образованными людьми. Они создавали свои версии христианства и умели убедить других людей пойти за ними. Таков и неистовый итальянец Савонарола, и ласковый, добрый ко всем Франциск Ассизский, и фанатик Игнасий Лойола, основатель ордена иезуитов. Таковы же и византийские святые: ученые Козьма Индикоплов, Михаил Пселл. Таков зачинатель учения о мудром молчании — исихазме, византиец Григорий Палама. Они одновременно и ученые, и философы, их духовный подвиг невозможен без сильного личностного начала.

Одним словом, и на Западе, в католицизме, и на Востоке, в православной Византии, святой — это личность! Выдающаяся личность, сумевшая сказать нам о Христе, о мире и о самих себе то, чего мы до сих пор не знали.

Но Сергий Радонежский совсем не таков. Он не создавал никаких собственных пониманий ни веры, ни мира, ни человека. Он, строго говоря, ничему и никогда не учил от собственного имени. И вообще старался демонстрировать свою незаметность, незначимость, неважность. В представлении московитов он стал святым потому, что был кроток, смирен, скромен, трудолюбив и умел тихо, незаметно, но неуклонно и твердо совершать свой духовный подвиг, нести свой крест служения… Причем служения не только и не столько Христу, сколько Московскому государству.

Католическая церковь была очень терпима к форме. О форме всегда можно договориться. Марониты крестятся большим пальцем? И пусть себе крестятся. Не это важно.

Католическая церковь считает нормальным изменение церковной традиции. Даже церковной догматики.

В конце концов, что такое церковные догмы? Вовсе не что-то принесенное непосредственно Богом. Это то, что придумали люди. Люди это были не рядовые, не обычные. На них лежало Божье благословение, частичка благодати Самого Христа. Церковь не случайна в своих решениях и принятых ею догматах. Но все же это решения людей, а не Бога. Эти решения можно пересмотреть, исправить, изменить, отменить, дополнить… Католики вполне сознательно изменяют все стороны церковной жизни. Собрались, решили, внесли изменения.

Разумеется, Православная Церковь тоже способна изменяться. Взять даже чисто внешние изменения, в материальной культуре. На Руси с XI века изменилась архитектура храмов — у них появились несколько глав: каменные церкви прямо позаимствовали срубы-«колодцы», которые венчали языческие храмы. До XIV века не существовало и иконостаса. Икон было меньше, они висели на стенах. Очень сильно изменились и одеяния священников, и обычаи поведения в церкви, и даже сама церковная служба.

Но все это мало осмысляется, мало понимается на рациональном уровне. Вроде все понятно, и никто не делает никакой тайны из самого факта перемен. В числе прочего — пишутся статьи и книги, в которых эти перемены описываются.

Но полагается делать вид, что перемены не особо и важны, в своей основе все оставалось неизменным. Одному священнику задали вопрос: для чего так пышны, так роскошны одеяния священников? Особенно епископата?

— Эти одежды установил апостол Петр!

Знает ли священник, что вовсе не апостол Петр установил одеяния священников? Что они очень сильно изменялись и в XIV веке? И в XVIII? И в XIX? Что одеяния священников заметно различаются в разных автокефальных церквах? Наверное даже, знает… По крайней мере, тайны здесь никакой нет. Но думать об этом — не хочет. И не хочет, чтобы думали об этом миряне.

То же самое касается уже не внешних, а самых что ни на есть сущностных сторон Церкви. В разное время и в разных странах православие отстаивало разное отношение к миру и к человеку, разное понимание сущности Христа и Его жертвы.

Православие в Византии X–XV веков и на Руси — это две разные версии православия. Сильно разные. Так же точно и православие на Древней Руси мало похоже на православие в Московии XV–XVII веков. И на православие Западной Руси, Великого княжества Литовского и Русского XIV–XVI веков. А что до православной веры в Новгороде и Пскове XI–XV веков, так там она приобретает черты, сближающие ее даже не с католицизмом, а скорее с протестантизмом.

Понимают ли это православные? К моему удивлению, не очень. Для них слишком важно, чтобы хотя бы в основном, в главном православие оставалось бы единым. В определенной мере это единство существует. Православные — это те, кто признает только первые семь Вселенских соборов. В XI–XV веках шли и другие соборы — но восточные священники на них не ездили. Это — католические соборы.

Православие считает важным изо всех сил не изменять того, что возникло в первые века по Р.Х. Это время было ближе к Христу, благодать еще не была передана такое число раз, как в наши дни. Тогда возникла священная традиция, которую нехорошо изменять. Священны формы кадила и алтаря, убранство храма, книги Библии и даже буквы, которыми написано или напечатано Евангелие.

Так православие, независимо от своей воли, обожествляет саму форму и оказывается в плену этой формы. Мало ли что жизнь изменилась? Надо делать то же, что великие предки полторы тысячи лет назад. Разумеется, форма все равно все время меняется, ничего тут не поделаешь. Взять хотя бы устойчивый православный обычай: женщины должны входить в храм строго в платках и в длинных юбках! Такое количество женщин без платков и в брюках хотело бы войти в храм — и для молитвы, и просто чтобы посмотреть, что приходится применяться к современной жизни: при входе в православные храмы стали выдавать платки и полосы ткани, чтобы можно было обмотать бедра. Как бы юбка…