А Иойрыш - А-бомба

Вскоре Гейзенберг подошел к дому, и мысли его были отвлечены криками о помощи, раздававшимися из соседнего дома, который горел по всей его ширине. Кричала жена хозяина и показывала на чердак. Гейзенберг убедился, что его родные не пострадали и поспешил на помощь соседу. Тот стоял на чердаке посреди огня и лил из ведра вокруг себя воду. Гейзенберг взял ведро воды, поднялся наверх и стал рядом с соседом, заливая огонь. "Меня зовут фон Эйслин, - сказал сосед. - Очень любезно, что вы помогаете". Гейзенберг пришел в восторг. "Это опять было старое пруссачество, дисциплина, порядок и немногословие, которыми я так всегда восхищался, - записал позже Гейзенберг в своих воспоминаниях. Поведение соседа напомнило ему известное лаконичное сообщение воюющего в безнадежном положении прусского офицера: "Ручаюсь за выполнение долга до конца". "Вот так надо действовать и в нашем Урановом проекте - до конца, до последней возможности", - подумал Гейзенберг.

В это же время Гитлер подписал секретный приказ, которым декретировалась тотальная война. В стране началась невиданная кампания тотальной мобилизации всех средств и возможностей для достижения бредовых целей фашистского режима.

В марте 1943 г. Управление армейского вооружения отказалось от работ по Урановому проекту, и они были переданы в ведение имперского исследовательского совета. При этом полностью сохранилась преемственность целей, ранее поставленных перед учеными главным командованием армии.

В своем первом письме руководителям ядерных разработок начальник отдела ядерной физики имперского исследовательского совета А. Эзау писал: "После того как работы, проводившиеся Управлением армейского вооружения, сдвинулись с места в принципиальном решении поставленной задачи, я вижу нынешнюю задачу в продолжении опытов и увеличении действенности опытных установок. Принимая во внимание современное напряженное положение и достигнутые результаты, я буду вынужден, однако, потребовать еще большей целеустремленности, чем прежде...".

8 мая 1943 г. руководитель планового управления имперского исследовательского совета В. Озенберг в связи с получением соответствующих разведывательных, данных из США докладывал Герингу, что и в Германии проводится работа над созданием урановой бомбы.

В ноябре 1944 г. В. Герлах, последний руководитель ядерных исследований в имперском исследовательском совете, сменивший Эзау, писал руководству СС в ответ на жалобу какого-то инженера-эсэсовца о якобы недостаточной активности работ в Германии над атомной бомбой: "Могу Вас заверить в том, что мы снова и снова обращаемся именно к этой проблеме, подходя к ее решению с различных точек зрения" .

Написав так, Герлах не кривил душой: в Германии действительно предпринимались отчаянные, подчас судорожные попытки обеспечить пуск реактора необходимыми материалами.

К середине 1943 г. немецким ученым удалось найти способ защиты литых урановых пластин от коррозии. Их производство возобновилось, но по-прежнему наталкивалось на множество мелких и от этого очень трудно преодолимых препятствий. Переписка Гейзенберга с президентом Общества кайзера Вильгельма, руководителем Стального треста Фёглером и министром вооружения и боеприпасов Шпеером росла день ото дня. Наконец в самые последние месяцы 1943 г. заводы фирмы "Дегусса" выдали первые литые кубики урана для опыта Дибнера в Куммерсдорфе. В январе 1944 г. Гейзенберг получил литые пластины для большой реакторной сборки в Берлине, для которой сооружался специальный бункер. Воздушные налеты сильно повредили заводы "Дегуссы", и производство металлического урана вновь остановилось. Один из руководителей фирмы с горечью писал Гейзенбергу в ответ на его упреки в неисполнении заказов: "При нынешней обстановке даже распоряжения наивысших инстанций не всегда имеют желаемое действие". Всего промышленность Германии передала Урановому проекту 3,5 т металлического литого урана, что далеко не соответствовало потребностям ученых.

Вывод из строя норвежского завода "Норск-Гидро" заставил немецких ученых и промышленников искать новые источники получения тяжелой воды. К 1943 г. относятся настойчивые попытки создать базу для производства тяжелой воды в самой Германии. Ведущую роль в этом играл все тот же концерн "ИГ Фарбениндустри". Дочерняя фирма этого концерна "Линде АГ" приступила к проектированию установки мощностью около 5 т тяжелой воды в год, но ей требовалось сырье, в котором тяжелая вода была бы доведена до 1% концентрации (начальная стадия обогащения является самой энергоемкой) . В Германии такого сырья не было. Норвегия как поставщик, казалось, выбыла из строя, и немецкие ученые вместе с представителями промышленности поехали в Италию. Делегацию возглавил сам А. Эзау, членами делегации были вездесущий Хартек и один из руководителей "ИГ Фарбениндустри" доктор Зиберт. Стоял май, прекраснейшее время года в Италии, руководители фирмы "Монтекатини" были максимально предупредительны и выказали исключительную склонность к сотрудничеству, предлагая немецким заказчикам использовать их электролизный завод в Марленго. Но вскоре после возвращения делегации в Германию в Италии высадились союзники по антигитлеровской коалиции...

И немцы опять были вынуждены обратиться к "Норск-Гидро". На этот раз была задумана обманная операция: руководство фирмы должно было публично заявить о прекращении производства тяжелой воды и демонстративно демонтировать кое-какое оборудование, чтобы отвести от завода угрозу воздушных налетов и диверсионных актов. Но тайное обогащение тяжелой воды до концентрации в 1% должно было продолжаться, и вывозить этот полуфабрикат в Германию предстояло под видом "щелочи". Для большей секретности соглашение не фиксировали на бумаге. Гейзенберг называет его "молчаливым". Намеченный план выполнялся. Германский имперский военный комиссар официально уведомил норвежскую компанию о полном прекращении производства тяжелой воды в Веморке, а в Англию поступили сообщения о демонтаже оборудования веморкского завода. Показная сторона прекращения производства тяжелой воды выполнялась по задуманному сценарию. Но выполнить вторую, главную часть - тайное обогащение воды и переправку ее в Германию - не удалось. Шел 1944 год. Победы держав антигитлеровской коалиции, в которых основная роль принадлежала Советскому Союзу, сорвали и эту операцию.

"Информация. Нам нужна информация!" - так ставил вопрос перед своими сотрудниками Гейзенберг, возглавивший с октября 1942 г. берлинский Физический институт. Однако меры, принятые союзниками по защите своих атомных секретов, поставили немецких ученых-атомников в условия жесткой изоляции. Информационный голод, не очень заметный на первом этапе, стал ощущаться сильнее в период кризиса Уранового проекта. Гейзенбергу нужны были в первую очередь хотя бы журналы "Физикл ревью", "Ревью оф модерн физике", "Просидингс оф ройял сосайети", "Нейчур". Вначале Гейзенберг просто обращался к своим коллегам, выезжавшим за границу, с просьбой приобрести нужные ему издания, но ни в Швеции, ни в Швейцарии журналы достать не удавалось. Быстро исчерпало свои возможности и Общество кайзера Вильгельма. Вайцзеккер привел в действие свои связи в министерстве иностранных дел. Были написаны письма в МИД доктору Вирзингу о том, что приобретение американских и английских физических журналов "было бы существенной помощью для военной работы", но результат был прежний, хотя соответствующие поручения давались послам Германии в Португалии и Бразилии.