Андрей Буровский - Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Представительство низших веч на собрании высших — это, конечно, еще не представительская демократия. Но уже шаг именно в эту сторону… И еще это признак того, что новгородцы думали так же, как и все остальные европейцы. В ту же сторону. {66} 66 На вече имели право голоса представители трехсот семей (300 «золотых поясов»). Все остальное население города — худые мужики-вечники, которые, правда, своими криками могли повлиять на принятие решения. Но решение принималось только этими «золотыми поясами». Сходная ситуация в Пскове — мужи-псковичи, имевшие «клеть на крому» — это обладавшие на вече правом голоса представители семей, живших в пределах городских укреплений (так же, как и в Новгороде, их несколько сотен) и «посажане», то есть — представители семей, живших за пределами городских укреплений, на посаде. Они во всем равны «мужам-псковичам», но не имеют права голоса на вече. Со строительством новой линии крепостных стен «посажане» становились «мужами-псковичами» и получали право голоса на вече.

Даже серьезные историки писали порой невероятные вещи о новгородском вече: пока верили в эту многолюдную буйную толпу в 10 тысяч человек. В. О. Ключевский полагал, что «на вече по самому своему составу не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования. Решение составлялось на глаз, лучше сказать на слух, скорее по силе криков, чем по большинству голосов».

В источниках часто упоминается, что на вече возникал крик, ссоры, даже драки. Историки делали вывод, что «осилившая сторона и признавалась большинством». Но свойственно ли это только вечу, а если вечу — то одному ли новгородскому? Есть много упоминаний и о том, как ссорились, обзывались, ругались, даже дрались бояре в боярской думе — уже в XVII веке. Есть описания побоищ между сторонниками разных партий в итальянских городах XII–XV веков.

Наверное, уж таковы были нравы эпохи: люди искренне считали, что сила, крик, мордобой — вполне внятные и, уж конечно, вполне приличные аргументы в споре о налогах, условиях заключения мира и даже о сущности Бога.

Такие нравы, преподнесение своего мнения с позиции силы характерны не только для демократии. Царь Московии Алексей Михайлович как-то вышиб из думы не кого-нибудь, а своего тестя, Милославского. Царский тесть сказал что-то, по мнению царя, неправильное — и пострадал: царь побил кулаками престарелого боярина и буквально пинками выбросил его из палаты, где шло заседание думы.

Вероятно, нечто подобное происходило порой и на новгородском вече: только его участники вряд ли давали себя покорно побить. Ведь демократия — это самостоятельное решение проблем без авторитета Бога, царя или начальства. Человек в демократии действует сам по себе… Сопротивлялись? Отвечали? Вот и драка…

Порой на мосту через Волхов сталкивались люди, пришедшие на разные веча: кончанские. Очень часто такие стычки использовались историками для протаскивания «классовой» сущности веча: якобы на Софийской и Торговой стороне собирались веча «богатых» и «бедных».

Про имущественное положение драчунов источники ничего не пишут, это выдумка историков, попытка натянуть факты на уже существующую схему. И речь вовсе не о разделении одного общего веча на враждующие партии: такие партии никогда не оказались бы на разных сторонах Волхова.

Но порой кончанские веча и впрямь устривали между собой побоища на грани гражданской войны. В 1418 году на Торговой и Софийской стороне стояли вооруженные, началась перестрелка из луков, а люди в латах начали сталкиваться на мосту.

В общем, пошли друг на друга, «аки на рать», словно на внешнего врага. Появились уже первые убитые и раненые, когда владыка Симеон услышал о «рати промеже своими детьми», «испусти слезы из очие» и велел духовенству облечься в ризы и идти крестным ходом на мост через Волхов с образами Богородицы. Он встал на мосту и начал крестом и образами благословлять обе стороны. Только тогда посадник и народ опомнились, поклонились кресту и владыке и разошлись. После этого «бысть тишина в городе».

Вече было высшим государственным органом Господина Великого Новгорода. Оно приглашало, контролировало и выгоняло князя. Оно назначало, сменяло и судило посадника и тысяцкого. Оно решало вопросы войны и мира.

Вече строило церкви и отдавало государственные земли навсегда или «в кормление» частным лицам, князьям и церкви. Вече выбирало архиепископа. Вече судило любого новгородского гражданина за все преступления, за которые осужденный мог быть казнен, лишиться имущества или быть изгнан из города.

У веча была своя вечевая изба (то есть канцелярия) с «вечным дьяком», который записывал решения и скреплял их печатями Господина Великого Новгорода.

Но созывалось вече без регулярности. И посадник, и вообще любой человек могли зазвонить в вечевой колокол: была бы необходимость.

Между созывами веча правил Совет господ: правительство Господина Великого Новгорода. В Совет входили тысяцкий, посадник, «старые» — то есть прежние посадник и тысяцкий, кончанские и сотские старосты.

Тысяцкий «управлял разные торговые дела» и вершил «торговый суд» вместе с коллегией из трех старост от «житьих людей» и двух старост от купцов.

Для исполнения решений судов и приказов администрации было до сотни приставов, подвойских, позовников, изветников, бирючей… Младшей администрации и исполнителей.

Важнейшим вопросом для Новгорода было налаживание международных отношений, отстаивание своих интересов, том числе и путем ведения войны.

Война с соседями — быт Новгорода (как и любого государства того времени). С 1142 по 1446 год, то есть за 304 года, Новгород воевал 26 раз со Швецией, 5 — с Норвегией, 14 — с Литвой, 11 — с Ливонским орденом. С Москвой он воевал 24 раза.

При всей важности князя и его дружины, Новгород вполне мог воевать и сам, без князей. Победы Александра Невского в 1240–1242 годах часто трактуют как победу отборной княжеской дружины. Мол, князь защитил и спас Новгород… Не может быть более серьезной ошибки!

Дружина Александра (две-три тысячи конных) была лишь небольшой частью новгородской армии (15–17 тысяч человек). Даже конницы у Новгорода было две-три тысячи — помимо Александра. Главную же ударную силу новгородского войска составляло ополчение — пехотинцы, вооруженные длинными копьями и топорами. Отмечу, что топор в то время был оружием грозным, чуть ли не страшнее меча.

И еще напомню читателю, что как раз в эту эпоху, в конце Средневековья, на арену истории выходила городская пехота…