Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 2

Председатель . — Вы спросили у министра внутренних дел. И он объяснил, что это для выяснения личностей?

Беляев . — Был вызван директор департамента полиции Васильев, который и объяснил. Я помню, он говорил, что будут установлены личности.

Председатель . — Протопопов и Васильев — что еще они докладывали относительно тех мер, которые они приняли для поддержания порядка в городе?

Беляев . — Ничего не докладывали.

Председатель . — Хабалов был?

Беляев . — В субботу его не было.

Председатель . — Но с ним сносились по телефону?

Беляев . — Нет. Виноват, совершенно верно, в один из дней он был некоторое время, я боюсь вам в точности сказать, и я бы под присягой этого не сказал. Но мне помнится, что действительно некоторые чины уехали раньше, например, Васильев. Хабалов как будто был.

Председатель . — С каким докладом был Хабалов, который в то время был командующим войсками округа?

Беляев . — Доклад был о том, что произошло в тот день.

Председатель . — А относительно мероприятий?

Беляев . — Каких мероприятий? Он докладывал только распоряжения, какие сделал. Он наверное даже был в субботу и в воскресенье. Я помню, он докладывал, какие у него распоряжения сделаны для организации и для поддержания порядка.

Председатель . — Какие же распоряжения?

Беляев . — Которые всегда существовали в мирное время: разделение города на известные районы, назначение войск на каждый район, порядок вызова, назначение начальников и т. д.

Председатель . — А что он вам говорил относительно пулеметов?

Беляев . — Относительно пулеметов ничего не говорил. На Мойке все время стреляли пулеметы с крыши того здания, которое строится.

Председатель . — Вы не помните номер дома?

Беляев . — Я не знаю. Знаю, что угол Кирпичного и Мойки, потому что я на Мойке жил, это мимо меня. Я помню, когда я был после Адмиралтейства в генеральном штабе и там сидел, вдруг слышу — затрещал пулемет. Первое впечатление было, что стреляют в здание генерального штаба, — окна выходили на двор. Страшная трескотня была, как будто ударяется в стену. Ко мне позвонил Покровский и говорит: «У нас на крыше стоит пулемет, может быть, на министерстве финансов, может быть и у нас». Я говорю: «У нас безусловно нет, я не думаю, чтобы могли поставить». Мне потом сказали в генеральном штабе на следующий день, что пулемет стоял на здании банка, кажется, Азовско-Донского.

Председатель . — С какими пулеметчиками — полицейскими или военными?

Беляев . — С полицейскими. Потом мне говорили, что будто бы на колокольне Исаакиевского собора стоял пулемет. Во всяком случае я лично думаю, что генерал Хабалов мне бы сказал, если бы это было сделано по военному ведомству. У нас так не делалось. Я тогда впервые узнал, что на зданиях поставлены пулеметы.

Председатель . — Что говорил Хабалов о телеграмме, которую он получил от бывшего государя?

Беляев . — Когда он ее получил?

Председатель . — В то же время, в субботу вечером.

Беляев . — Я в первый раз слышу.

Председатель . — Так что вы, будучи в совете министров 25, 26 и 27, непосредственно ни от Хабалова, ни от других товарищей не слышали, чтобы Хабалов получил телеграмму от бывшего государя с приказанием водворить порядок, которую можно было понять только, как приказание стрелять.

Беляев . — Я в первый раз слышу. Вообще это относилось до него.

Председатель . — О вашем решении о необходимости войти в соглашение с государственной думой, совет министров телеграфировал бывшему государю?

Беляев . — Не знаю.

Председатель . — Как совет министров о своем решении, принятом в Петрограде по поводу событий, которым вы придавали историческое значение, не пришел к мысли и не нашел нужным телеграфировать бывшему государю, тогдашнему главе верховной власти?

Беляев . — Я говорю про субботу. В субботу довольно спокойно было, а в воскресенье мы вновь собирались.

Председатель . — Относительно субботы вы приняли решение. Почему вы не телеграфировали это государю, не вы лично, а министры?

Беляев . — Я должен так сказать. Я все время считал, что военный министр не входит в какие-либо вопросы политического характера.

Председатель . — Но военный министр, как член совета министров, разве не мог и не должен был возбудить вопрос о необходимости вотума совета министров, в котором он принимает участие, сообщить главе верховной власти?

Беляев . — Я затрудняюсь сказать.

Председатель . — Вы несколько минут тому назад сказали, что вы чувствовали, что минута была историческая.

Беляев . — В смысле ответственности. Я именно так сказал: «Конечно, история скажет, а что же сделали эти господа?»

Председатель . — То-есть, министры?

Беляев . — Да. Еще накануне было принято решение относительно того, чтобы довольствие передать в ведение города.

Председатель . — В совете министров, на совещании было принято. Вы были на этом совещании?

Беляев . — Был.

Председатель . — Был Протопопов?

Беляев . — Его не было.

Председатель . — Вы знаете, что он был осведомлен об этом совещании?

Беляев . — Это было в газетах.

Председатель . — Вы не знаете, что он возражал с этой точки зрения?

Беляев . — Он говорил, что это ошибка.

Председатель . — Он это говорил с точки зрения внутренней политики, представляемой министром внутренних дел?

Беляев . — Очевидно. Я выражения не помню, поэтому затрудняюсь сказать. Но во всяком случае, я помню, говорил, что к тем решениям, которые принимаются, присоединяюсь вполне сознательно. Я нисколько не страшусь ответственности перед историей и во всяком случае считаю, что гораздо лучше, чтобы это было все запротоколено, чтобы все знали, что говорится, потому что иначе не будут знать решений и доводов, к каким приходят. [*] Стран. 236, св. 7 стр. «доводов», надо: «выводов». Главным образом, весь вопрос тогда сводился к одному — к затруднениям относительно продовольствия. По крайней мере, я себе объяснил, что эти уличные демонстрации, преимущественно фабричного населения, которые вполне понятны, — они вызваны затруднениями в продовольствии.

Иванов . — Вы изволите говорить, что 25 было постановлено в совете министров войти в соглашение с членами государственной думы о том, чтобы принять какие-нибудь меры, а 26-го, как вам известно, государственная дума была распущена.

Беляев . — Разрешите, я перейду к 26 — воскресенью. Мы разошлись 25, в субботу, в 4 часа ночи, и решили сойтись в воскресенье, в 8 с половиной часов, причем днем, в этот же день, председатель совета министров должен был вести переговоры с председателем государственной думы, а двое других министров с некоторыми членами государственной думы.