Алфред Мэхэн - Влияние морской силы на историю 1660-1783

После сражения де Рейтер отплыл в Палермо, причем один из его кораблей утонул по пути. К Дюкеню под Мессиной присоединилась стоявшая там французская дивизия. Остальные события Сицилийской войны не важны для общего предмета нашего труда. 22-го апреля де Рейтер и Дюкень встретились снова — под Агостой. У Дюкеня было двадцать девять линейных кораблей, у союзников — испанцев и голландцев — двадцать семь, из которых десять испанских. К несчастью, главнокомандующим соединенным флотом был испанский адмирал, и эскадра его заняла центр линии, вопреки совету Рейтера, который, зная, как ненадежны были его союзники, хотел, чтобы испанские суда были распределены по всей линии для возможности поддержки их. Рейтер принял командование авангардом, и союзники, будучи на ветре, атаковали противника, но испанский центр держался почти на пределе дальности пушечного выстрела, предоставив голландскому авангарду самый жаркий огонь неприятеля. Арьергард, следуя движениям главного начальника, также принимал лишь малое участие в сражении. При этом печальном, хотя все-таки славном исполнении безнадежного долга, де Рейтер, который никогда до тех пор в течение своей долгой боевой карьеры не был поражен неприятельским выстрелом, получил смертельную рану. Он умер неделю спустя в Сиракузах, и с ним исчезла последняя надежда союзников на успешное сопротивление на море. Месяц спустя испанский и голландский флоты были атакованы на якоре в Палермо, и многие из их судов уничтожены; в то же время дивизия, посланная из Голландии для подкрепления Средиземноморского флота, была встречена французской эскадрой в Гибралтарском проливе и должна была искать убежища в Кадиксе.

Сицилийское предприятие продолжало быть только диверсией, и малая важность, приписывавшаяся ему Людовиком XIV, ясно указывает как всецело внимание последнего было поглощено континентальной войной. Насколько иначе было бы понято им значение Сицилии, если бы взоры его были обращены на Египет и на расширение могущества Франции на море! Между тем год от году английский народ приходил все в большее и большее возбуждение против Франции; торговое соперничество ее с Голландией, казалось, потухло на время, и сделалось вероятным, что Англия, вступившая в войну как союзница Людовика, еще до окончания ее поднимет оружие против него. К другим причинам присоединился еще факт, что французский флот увеличился до превосходства над английским. Карл некоторое время мог сопротивляться давлению парламента, но в январе 1678 года между двумя морскими державами был заключен оборонительно-наступательный союзный договор; король отозвал из Франции свои войска, служившие до тех пор частью армии Людовика, и с новым открытием парламента в феврале месяце испросил средства на снаряжение девяноста кораблей и тридцати тысяч солдат. Людовик, который ожидал этого результата, приказал немедленно же очистить от войск Сицилию. Он не боялся Англии на суше, но на море он не мог еще успешно сопротивляться соединенным усилиям двух морских держав. В то же самое время он еще с большей энергией повел свои атаки на Испанские Нидерланды. Пока была надежда удержать английские корабли от сражения, он избегал затрагивать щепетильность Англии операциями против бельгийского морского побережья, но раз примирение сделалось невозможным, он рассчитал, что лучше испугать Голландию стремительностью нападения на ту часть ее владения, где она всего более боялась его.

Соединенные Провинции были, по истине, главною пружиной коалиции. Будучи самой малой по размерам территории из стран, поднявшихся на Людовика, Голландия в то же время могла считаться сильнейшим противником его; этому способствовали характер и задачи ее правителя, принца Оранского, и богатство, которое, поддерживая армию провинции, поддерживало также и надежность союза с принцем бедных и жаждавших помощи германских князей. Благодаря своей морской силе, развитию торговли и судоходства, Соединенные Провинции, хотя уже шатаясь и жалуясь, все же выносили почти одни бремя войны. Как в последующие столетия Англия, так в описываемое нами время Голландия, великая морская держава, поддерживала войну против притязаний Франции; но ее страдания были велики. Ее торговля, служа добычею французских приватиров, несла тяжелые потери; и к этому присоединилась еще огромная косвенная потеря, происшедшая от необходимости отказаться вследствие войны от транспортирования иностранных торговых грузов между другими странами, а эта торговая операция всегда была для Голландии источником больших доходов. Когда флаг Англии сделался нейтральным, упомянутая выгодная операция перешла к ее кораблям, пересекавшим моря еще с большей безопасностью вследствие горячего желания Людовика приобрести симпатии английского народа. То же желание заставило его также сделать весьма большие уступки требованиям Англии в деле коммерческих договоров, отказавшись в значительной мере от протекционной системы, которою Кольбер думал помочь развитию все еще слабой французской морской силы. Эти "подачки", однако, усыпили лишь на момент страсти, которые воодушевляли Англию; не личный интерес, а более сильные мотивы побуждали ее к разрыву с Францией.

Еще менее интереса было для Голландии продолжать войну после того, как Людовик выказал желание мира. Континентальная война могла бы быть для нее, в самом лучшем случае, только необходимым злом и источником слабости. Деньги, которые она тратила на свою и союзные армии, были потеряны для ее флота, и источники ее благосостояния на море иссякали. Насколько оправдывалась стремлениями Людовика XIV непоколебимая и постоянная оппозиция ему принца Оранского, это вопрос спорный, и здесь нет необходимости обсуждать его; но не может быть никакого сомнения, что борьба осуждала морскую силу Голландии на прямое истощение и этим расшатывала положение, занятое последнею среди других государств. "Расположенные между Францией и Англией, — говорит историк, — Соединенные Провинции, освободившись от ига Испании, были в постоянной войне то с той, то с другой из них — в войне, истощавшей их финансы, уничтожавшей их флот и вызывавшей быстрый упадок их торговли, мануфактур и промышленности; и в конце концов миролюбивая нация увидела себя раздавленною ничем ею не вызванными и продолжительными враждебными действиями соседей. Часто также дружба Англии была едва ли менее вредна для Голландии, чем ее вражда; по мере роста одной и принижения другой эта дружба обращалась в союз гиганта с карликом" [58]. До сих пор мы видели Голландию или в открытой вражде, или в горячем соперничестве с Англией, ниже она появится перед нами, как союзница последней, и опять в страдательном положении, вследствие меньшей величины своей территории, меньшей численности своего народонаселения и менее благоприятного географического положения.