Егор Иванов - Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2)

- Их побили в Галиции, они и готовы теперь ее отдать!.. - злобно рявкнул кайзер, его настроение начало портиться. - Ведь вместе с нашими представителями в имение к фрейлине Васильчиковой выезжал и австрийский эмиссар - они решили идти по нашим стопам... Но я им покажу, как вести сепаратные переговоры...

Несколько шагов император сделал молча, обдумывая какую-то новую мысль.

- А как обстоят дела у наших банковских деятелей? - обратился Вильгельм к доверенному спутнику. - Фон Ягов переговорил уже с директором "Дойче банк" Монквицем? Я говорил министру, что воздействие на русских надо вести одновременно и по этой, весьма чувствительной для Петербурга линии финансовой! Интересы очень многих людей в российской столице тесно переплетаются на банковской ниве с германскими... Даже если взять этого коммерсанта, как его... Я имею в виду самого крупного акционера Петербургского международного банка...

- Ваше величество имеет в виду господина Мануса? - напомнил имя финансиста адъютант.

- Именно его, - отрубил император. - Передайте фон Ягову, чтобы он ускорил поездку в Стокгольм Монквица. В Швеции банкиру надлежит связаться с коммерсантом Гуревичем, бывшим председателем варшавского отделения общества "Мазут". Он теперь обеспечивает связь наших финансистов через Стокгольм с Петербургом... Впрочем, надо подумать... Гуревич, наверное, резидент русской разведки...

- О, ваше величество! - восхитился адъютант. - Как полно вы держите в голове все обстоятельства этого важного дела!

- Оно действительно важное, мой мальчик! Мы не только готовим для себя мир с Россией, но и подрываем единство Сердечного согласия, возбуждаем англичан против русских и заставляем Францию дрожать от злости!.. Передай фон Ягову, чтобы он не оставлял усилий воздействовать на царя и царицу, при слове "царица" лицо Вильгельма перекосила ухмылка, - через Васильчикову... Нам известно, что ее письма точно попали в цель, и приезд Думбадзе связан с ее корреспонденцией... Надо подумать о том, не направить ли нам фрейлину в Петербург. Правда, Васильчикова крайне глупа... Хотя в делах, которые лежат на поверхности, ее глупость может нам сослужить неплохую службу... Хм!.. Глупость подобна бомбе замедленного действия... сострил император.

- Ваше величество, это колоссально! Это - великая мысль великого императора! - искренне восхитился адъютант. - Позвольте это записать, ваше величество?

Адъютант ловким движением вынул блокнотик и серебряный карандаш.

- После этого изречения императора, - сказал о себе в третьем лице Вильгельм, - пометьте, что герцог гессенский Эрнст, брат Александры, должен постоянно в своих письмах к сестре отмечать важность нашего с Николаем замирения и предотвращения таким образом падения русского трона. Пусть почаще пишет сестре... Пусть подчеркивает, что Англия и Франция никогда не отдадут России Константинополь, а сейчас плетут хитроумные интриги против царского двора... Полагаю, это убедит моих родственничков в Петербурге!

61. Мельник, июнь 1915 года

Очередная встреча Соколова со Стечишиным была назначена в трех десятках километров от Праги, в виноградарском городишке Мельник, стоящем на холме при слиянии Лабы и Влтавы. В маленьком городе, излюбленном месте отдыха пражан, можно было легко найти укромный уголок для продолжительной беседы.

В старинной гостинице "У моста", стоящей на пражской дороге, там, где она выходит из Мельника и следует дальше на север по берегу полноводной Лабы, штабс-капитан императорского и королевского Генерального штаба "Фердинанд Шульц" в пятницу вечером потребовал себе два номера рядом, обязательно с окнами на Лабу. Второй номер офицер абонировал для богатого пражанина, пожелавшего провести конец недели со своим родственником на лоне природы в центре чешского виноделия.

Филимон прибыл утром в наемной машине. Соколов завтракал в это время на балконе. Он с удивлением увидел, как Стечишин и хозяин гостиницы, вышедший на шум авто, сердечно обнялись. Когда раздался стук в дверь и она отворилась, Алексей увидел сначала источающую дружелюбие и радость физиономию трактирщика, а затем широко улыбающегося Филимона.

- Это мой старый друг Франта! - похлопал по плечу хозяина Стечишин. Он патриот не только Мельника, но и свободной Чехии!.. А это - штабс-капитан Шульц из Вены, симпатизирующий славянам, поскольку его жена - чешка... представил Соколова старый разведчик.

- Рад видеть вас под моим кровом, драгоценнейшие господа! - поклонился трактирщик, - я, прикажу принести самые сокровенные кувшины из подвалов...

- Что угодно, Франта, - безразлично отозвался Стечишин. - Покажи мою комнату...

Филимон за последние месяцы сильно сдал. Видимо, сказывалась усталость от целого года войны, ежечасный риск, которому он подвергался, напряженная работа... Соколов с огорчением отметил, что его еще недавно моложавое лицо здоровяка осунулось и покрылось мелкими морщинками, походка перестала быть пружинистой и легкой, фигура сгорбилась. Однако глаза горели неукротимым огнем по-прежнему, излучали силу и ум.

Выходить из гостиницы на пустынную улицу и привлекать к себе излишнее внимание соратникам не хотелось. Тем более что там царил зной. Здесь же, в комнатах окнами на север, среди толстых каменных стен было прохладно и тихо. Трактирщик уже успел выполнить свое обещание, и полдюжины глиняных кувшинов с белым вином "Людмила" стояло на простом дощатом столе в покое Филимона.

Алексей принес с балкона два удобных плетеных кресла. Филимон закурил свою неизменную сигару. Совещание началось.

Стечишин без промедления сделал обзор работы группы, Соколов набрасывал в записной книжке особым кодом некоторые цифры и данные. Голос Стечишина звучал глухо, а в тоне проскальзывали нотки печали и озабоченности. Алексей поначалу отнес это к усталости Филимона, к тому, что в Галиции продолжалось германо-австрийское наступление и русская армия, теснимая превосходящими силами противника, вынуждена была отходить, оставляя эту славянскую землю на растерзание австро-германским грабителям и насильникам.

Он решил было, что произошло какое-то несчастье с одним из чешских разведчиков и резидент печален потому, что пока не знает о судьбе своего человека.

- В Праге все в порядке! - коротко ответил Филимон. Он был очень доволен тем, что депутат рейхсрата, профессор Томаш Массарик, активно сотрудничавший с русской разведкой, сумел под предлогом болезни дочери получить заграничный паспорт и выехать вместе со всей семьей в Швейцарию. Массарик был самой крупной фигурой в антиавстрийской борьбе чехов, и Эвиденцбюро уже начало свою охоту за ним. Без сомнения, профессор мог значительно больше принести пользы, сплачивая ряды борцов за пределами страны, чем сидя в австрийской тюрьме...