Игорь Бестужев-Лада - Очень уж краткая история человечества с древнейших времен до наших дней и даже несколько дольше

Зато все остальное СССР получил сполна. Оккупировал Прибалтику — там возникли Эстонская, Латвийская и Литовская советские социалистические республики как часть СССР. Оккупировал и присоединил к Украине и Белоруссии их западные области, ранее входившие в Польшу. Оккупировал Бессарабию и присоединил ее к Молдавской автономной республике, сплошь населенной русскими, хотя формально входившей в Украинскую союзную республику. Эта автономная республика была тут же переименована в союзную (кто бы мог подумать, что всего через полвека все это обернется кровавой проблемой Приднестровья на стыке с Молдавией, теперь уже люто враждебной России?!).

Германия также все получила сполна. Кроме Польши и Чехословакии она мгновенно оккупировала Данию и Норвегию, Югославию и Грецию, обошла через Люксембург, Нидерланды и Бельгию французскую линию обороны, оккупировала Францию. Попыталась массированными бомбежками с воздуха принудить к капитуляции Британию, но тут осеклась: потери оказались слишком большими, а англичане — слишком упрямыми. Все были уверены, что Германия продолжит осаду Англии — тем более что в Африке она уже дошла до английского Египта. Как вдруг она повернула на восток. И не могла не повернуть.

Чтобы понять это, необходимо хотя бы в общих чертах знать, что произошло в СССР в 1929–1939 годах.

Мафия, которая не бандитствует, а, скажем, занимается художественной самодеятельностью, кончит свои дни не в тюрьме, а в психушке. Тоталитаризм, который не терроризирует другие страны и собственное население (или слишком долго терроризирует только словами), кончает ролью объекта оккупации и виселицей. Все без исключения (повторяем: без исключения!) экстремистские организации — правые или левые, безразлично — автоматически обретают мафиозную структуру: пахан, шестерки, козлы, опущенные и так далее. Иначе они просто не могут функционировать. Пахан с помощью шестерок обязательно должен вести козлов куда-то или на что-то — на грабеж или на войну, безразлично, — пугая жуткой участью опущенных. Если он споткнется, его тут же заменит более шустрая шестерка. Так работает мафиозная структура.

Вождь русских левых экстремистов вел своих подопечных от ночного налета на правительственный дворец к гражданской войне по трупам сотен тысяч убитых и репрессированных. И обещал «светлое будущее» живущему при нем поколению. Перед смертью, как мы уже говорили, он успел рационализировать свою политику и спас себя, а заодно и страну, от катастрофы. Затем он умер, и надо было придумывать что-то новое. Проще всего было побрататься с нуворишами — «новыми русскими» тех лет, как это было сделано в 1990-е. Но тогда за вождем шли фанатики мировой революции. Они не допускали мысли о буржуе, рынке, деньгах. И был придуман другой ход.

Значит, так. В 1928–1932 годах СССР из аграрной страны превращается в индустриальную и становится вровень со странами Запада. Только жуировать здесь будут не одни буржуи, а все подряд. Это и будет социализм, за которым последует коммунизм, когда всего будет вообще навалом.

Нужен для этого всего пустяк — несколько десятков заводов и фабрик, выпускающих сотни тысяч машин и станков для новых сотен заводов и фабрик. В XXI веке для этого надобно только отвинтить побольше нефтяную или газовую заглушку — и все. Но в 1928 году нефть и газ были экзотикой. Купить за рубежом исходную технику можно было только на хлеб. Но хлеб тоже денег стоит. А если реквизировать его у крестьян, как в Гражданскую? Попробовали, но обожглись: крестьянин теперь свой хлеб укрывать научился.

К этому времени как раз кончился скандальный конкурс на место преемника вождя. Проиграл самый отпетый фанатик мировой революции — дорого досталась бы России вторая такая авантюра. Выиграл самый надежный для новой аристократии («номенклатуры»). Ничего, что дремуче «восточный», как персидский сатрап. Зато он ратовал за «социализм в одной стране». То есть за полновластие в родном кабинете, с квартирой, дачей, машиной, секретаршей, буфетчицей и прочим гаремом. И новый вождь, с интеллектом и психологией не самого умного османского паши XIX века, принял решение: коллективизация сельского хозяйства. То есть хлеб задаром в обмен на машины и станки, а питание рабов (человек, прикованный к своему месту работы и работающий бесплатно, называется рабом) — за счет картошки с приусадебного участка.

Крестьяне попробовали восстать. Двенадцать миллионов из них отправили в ссылку с семьями без продуктов — на верную смерть. А особо сопротивлявшихся лишили семенного зерна — и еще восемь миллионов погибли от голода. А чтобы сопротивление подавить в корне, науськали пятерых, что победнее, разграбить избу шестого, который побогаче. А уж потом всем скопом идти работать на колхозное поле «за просто так», под страхом тюрьмы. И через очень короткое время сельское хозяйство развалилось — оно не восстановилось до сих пор. Принудительным трудом можно еще прокормить армию, рабочих и служащих в городах (что и было сделано с помощью союзников). Но крестьяне, составлявшие тогда подавляющее большинство населения страны, могли прокормиться только приусадебной картошкой (см. выше).

Словом, катастрофа была налицо, и в любой нетоталитарной стране отставка правительства при такой ситуации неизбежна. Но в тоталитарной всегда есть выход: провокации, ажиотаж, репрессии, террор, война. Именно по этой дороге и пошли.

В конце 1934 года подстроили убийство наиболее популярного оратора коммунистов и наиболее вероятного преемника осрамившегося вождя (кстати, в Германии примерно в то же время произошло примерно то же самое). Устроили фальсифицированные судебные процессы (в Германии — тоже). Казнили тех, кто знал, что новый вождь начинал обычным бандитом-грабителем и стал (спасая свою шкуру) агентом-осведомителем царской охранки. Круг репрессий стал шириться, рос поток доносов на соседей и сослуживцев — за жилплощадь, за вакансию (каждый второй случай из шести миллионов доносов). Развернулось «соревнование» между областями и районами: у кого из «номенклатуры» больше арестованных — повышение, у кого меньше — самого в тюрьму. Самые опасные в такой ситуации — чекисты («спецслужбы») и офицеры. Поэтому убили тридцать тысяч чекистов и сорок тысяч офицеров — «мозг» защиты государства.

А германская разведка регулярно доносила…

1. Народ разорен и озлоблен против правительства.

2. Армия фактически обезглавлена и словно обезумела: пятимиллионная ударная армия выдвинута без прикрытия на границу, с открыто стоящими машинами на аэродромах и танкодромах.

3. Прорыв танковых колонн вглубь приведет к панике, потере управления, полному разгрому и пленению оставшихся в живых. После чего можно устраивать парад в Москве, Ленинграде, Киеве, зимовать на Волге и следующим летом делить разгромленную страну со своими союзниками.