Константин Сомов - Война: ускоренная жизнь

Две пригнувшиеся фигуры осторожно и медленно погнали корову в намеченное место, стараясь не напугать ее. Когда она приблизилась к тому месту, где мы скрывались, четыре пары рук крепко вцепились в ее рога. Кусок русского провода связи был быстро обмотан вокруг шеи, и мы стали лихорадочно тащить сопротивляющееся животное вдоль насыпи к низине. Румыны ничего не заметили.

Только оказавшись в безопасности, мы дали волю своему торжеству от такой добычи».

И еще один эпизод, правда, в этот раз пострадать пришлось не румынам, а таким же немцам:

«Находясь в Ближних Камышах, один номер нашего орудийного расчета «реквизировал» без разрешения гуся из места квартирования другой части. Несчастная птица была ощипана и быстро съедена нашей прожорливой командой. Вскоре в нашем жилище появился гауптфельдфебель из потерпевшей части с аккуратно вставленной в петлицу ленточкой креста «За военные заслуги». Он также привел за собой на буксире подчиненного, чтобы засвидетельствовать происходящее. Чисто обглоданные гусиные кости, лежавшие рядом со снарядным ящиком, не остались ими незамеченными.

Мы почти не обращали внимания на его угрозы ответных действий и дисциплинарных мер. После многих месяцев пребывания на фронте трудно было вообразить нечто худшее, чем то, что мы недавно испытали — служба на Восточном фронте.

Спустя месяц мне стало известно, что гауптфельдфебель в своем рапорте действительно требовал наказания. Наш гауптман послал рапорт по инстанции, как полагалось. По совпадению с этим рапортом он также направил свидетельство очевидца одного случая, при котором присутствовали несколько солдат роты в тот же самый день, а дело касалось самолета-разведчика «физлершторх». Свидетель утверждал, что видел, как на пастбище в тылу дивизии приземлился этот самолет, из него выскочили несколько офицеров и быстро загрузили в самолет несколько овец. Самолет тут же улетел. К счастью, был записан его номер, и последующее беглое расследование выявило, что этот «физлершторх» был приписан к штабу корпуса. По получении этого рапорта, в котором также содержалась рекомендация наказания виновных в краже овец, власти закрыли дело и никогда больше не упоминали вновь».

Попавший в плен в Сталинграде вместе с 6-й армией Паулюса военный переводчик лейтенант Аутергоф на допросе признался, что в городе размеры производимых немцами грабежей превзошли все, что имело место в других оккупированных ими населенных пунктах Советского Союза. Это не покажется удивительным, если знать, что сам немецкий комендант города генерал-майор Леннинг в беседе с работниками комендатуры заявил: «Город Сталинград официально предназначен открытому грабежу из-за его удивительного сопротивления».

Слова у этого господина с делом не расходились, о чем свидетельствуют строки из докладной записки в НКВД СССР «О положении в г. Сталинграде в период его частичной оккупации и после изгнания оккупантов»:

«Комендант города генерал-майор Леннинг награбил для себя 14 ковров, много фарфора, столового серебра и др. предметов, которые затем увез с собою в Харьков. Грабежами занимались заместитель коменданта, переводчик комендатуры и многие другие. Награбленные у населения вещи и ценности немцы отправляли посылками своим родственникам в Германию».

Не отставали в этом плане от высокопоставленных особ и простые солдаты и офицеры «великой армии»:

«В городе подвергались ограблению музеи, общественные и культурные здания, заводы, квартиры и землянки. При этом отбирались ценные картины, ковры, предметы искусства, продукты питания, теплые вещи, обувь, предметы домашнего обихода, даже детские платья и белье.

Оказывавшие какое-либо сопротивление грабителям расстреливались или подвергались избиению и издевательствам.

Наши агенты, вернувшиеся из Сталинграда 4 октября с.г., сообщили, что специально выделенные группы немцев ходят по городу, забирая в пустых и заселенных квартирах мебель, домашнюю утварь, продукты питания, а если заметят во дворе рыхлую землю — раскапывают спрятанное жителями перед приходом оккупантов имущество.

Жительница г. Сталинграда Пивоварова рассказала, что немцы придя к ней, забрали корову, одежду, 14 кусков мыла, 17 коробок спичек, ничего не оставив в доме.

Перешедший линию фронта житель Сталинграда Пелихов Георгий Яковлевич, проживавший по ул. Ангарская, 62 (недалеко от завода «Красный металлист»), рассказал, что немцы у него забрали 10 кг муки, последний кусочек сахара, диван, 4 стула. У соседки Дурыщиковой Ольги забрали все продукты и мебель, примус. У других соседей отобраны деньги, теплые вещи и т. д.

В поселке Баррикадного района немцы ограбили гр. Инину Е.Д., отобрали у нее шубу, сняли с ног чулки, а ее избили прикладами до бесчувствия.

6 октября 1942 г. два германских солдата ограбили женщину, шедшую с грудным ребенком на руках в сторону ст. Гумрак. После ограбления фашистские изверги ее расстреляли, вещи поделили между собою.

В октябре 1942 г. оккупанты ограбили дочиста квартиру рабочего завода «Красный Октябрь» Зотова Георгия Федоровича. У него отобрали одежду, продукты питания, посуду и мебель, а его вместе с матерью, женой и двумя детьми 3 и 7 лет за оказание сопротивления расстреляли.

У семьи Киреевой, состоящей из 6 человек, немцы забрали последние остатки продуктов: 2 кило муки, 1,5 кг масла, 3 кг патоки, несколько печеных лепешек, а также карандаши, конверты и портфель.

Грабежи и насилия проводились при активном содействии немецких ставленников-старост, полицейских и пособников из числа социально чуждых и уголовных элементов.

Особую активность и жестокость в грабежах проявляли также находившиеся в городе «украинские добровольческие полицейские отряды».

Разграбив квартиры, грабители занялись выявлением и откопкой ям, в которых население укрывало свои вещи и остатки продуктов.

Не подвергались ограблениям лишь прямые пособники немцев, добровольно поступившие к ним на службу, предатели и изменники Родине. Такие лица или имели документы, запрещающие немецким солдатам производить у них какие-либо изъятия, или у их домов и квартир вывешивались особые дощечки с надписью «Не трогать» и другие».

Впрочем, довольно скоро обстоятельства, в которых находилась в Сталинграде и его окрестностях армия Паулюса, заметно изменились, говоря попросту, она попала в «котел». Теперь объектами грабежа немецких солдат и офицеров стали уже не мебель и посуда, а зерно и пшено. Некоторые немецкие части даже отряжали для этого с позиций в город специальные команды.

Вытряхнув все, что имелось у местных жителей, находящиеся на Дону и в самом Сталинграде солдаты и офицеры окруженной армии принялись шерстить своих же камерадов. Капитан Шейдле, чей полк занимал оборону в опорном пункте немцев на Дону, являющимся ключевой позицией Казачьего Кургана, вспоминает, что в полосе обороны и неподалеку от нее лежало в снегу множество трупов солдат разных армий: