Томас Рид - Смертельный выстрел

Насколько весело проходили дни для младшей дочери Армстронга, настолько томительны и мрачны были они для старшей. Прошло больше недели со времени приезда в Нечиточес, и она все время оставалась одна. Любовь в большинстве случаев себялюбива; к одним она снисходительна, к другим жестока. Джесси не была бесчувственна к страданиям своей сестры; она, напротив, старалась при случае успокоить ее и убедить, чтобы она вырвала из сердца яд, отравляющий его. Веселая, счастливая, она не могла понять противоположного состояния и мало задумывалась о несчастье своей сестры. Она знала даже меньше того, что могла бы знать. Гордая старшая сестра скрывала свое горе, отклоняла всякое сочувствие и избегала говорить о прошлом. Младшая со своей стороны не спрашивала ее ни о чем, из боязни огорчить ее. Один только раз порадовала ее сестра своей откровенностью, когда рассказала ей о таинственном падении своем в воду. Случилось это сразу после происшествия, когда Елена только пришла в себя. Тайны здесь никакой не было. Лицо, виденное Еленой среди кипарисов, было плодом ее расстроенных нервов, а руки, протянувшиеся к ней, ничто иное, как сучья, которые зацепили ее, когда пароход шел мимо, и столкнули ее в воду.

Джесси совершенно успокоилась после этого объяснения: она была теперь уверена, что Елена не покушалась на самоубийство. Она надеялась, что сестра недолго будет сетовать о прошлом, что у нее скоро найдется другой возлюбленный, который будет ей верен, и она забудет измену первого. Заключение это Джесси сделала из того, что видела вокруг себя. Сестра ее приобрела здесь новых поклонников, среди которых были лучшие представители города: плантаторы, адвокаты, члены местного правительства, один член генерального конгресса и молодые офицеры из форта Джессупа, который находился выше по течению реки.

Нельзя сказать, чтобы Елена была безразлична к этим поклонникам - она прежде всего была женщиной, - но, как женщина, она в то же время не особенно дорожила ими и вместо того, чтобы чаще показываться в обществе, сидела большей частью у себя в комнате. Она редко бывала с сестрой и довольствовалась поэтому обществом своей служанки мулатки Джулии. Она тоже рассталась со своим возлюбленным, который остался в штате Миссисипи, где он каждый день, каждый час подвергался опасности лишиться жизни. Правда, Джуп находился пока в полной безопасности среди кипарисового болота, но она не знала, как долго продолжится это состояние. Она знала, что никогда не увидит его больше, если только его поймают, потому что его подвергнут тогда самому ужасному наказанию. Одной только надеждой жила она, что ее Джуп ловкий малый, что ему удастся бежать из того ужасного места и пробраться к ней.

Горе ее госпожи не было для нее тайной, а потому нет ничего удивительного, если она, увидя газеты из Натчеза, принесенные в отель с парохода, поспешила к своей госпоже. Джулия знала, что известие это не порадует последнюю, но инстинкт женщины подсказывал ей, что оно во всяком случае не будет тяжелее медленной переживаемой ее госпожой агонии. Войдя в комнату, она подала газету, говоря:

- Мисс Елена, вот газета из Натчеза. Она пришла с пароходом. Мне показалось, тут есть известие для вас... худое только.

Елена взяла газету. Руки ее дрожали, глаза искрились, горели гневом и ревностью... Рассматривая объявление о свадьбах, она каждую секунду ждала, что увидит имя Чарльза Кленси и креолки, имени которой она не знала. Кто же может описать ужас, охвативший ее душу, и выражение лица ее и широко раскрытых глаз, когда она прочла заглавие, напечатанное большим шрифтом: "Чарльз Кленси!"

Но газетный очерк содержал в себе описание не свадьбы, а убийства!

Она выпустила из рук газету, откинулась на спинку кресла, и сердце ее забилось так сильно, что грозило затихнуть навсегда.

XVI

Полковник Армстронг остановился в "Отеле плантаторов", первоклассном отеле города Нечиточеса, выстроенном в стиле всех отелей южных штатов: выкрашенные белым стены, окна с зелеными венецианскими ставнями и высокая веранда - piazza - вокруг всего здания. Часть этой веранды была всегда занята джентльменами в белых полотняных костюмах, небесно-голубых туфлях и шляпах-панамах; они пили целый день мятный грог. Другая часть, снабженная креслами-качалками, была предназначена для леди, и вход туда сильному полу воспрещался. Стены здания покрыты были виноградной лозой и другими вьющимися растениями; перед фасадом целый ряд громадных магнолий, большие гладкие листья которых прекрасно защищали от солнца, тогда как напротив части веранды, предназначенной исключительно для дам, росла персидская сирень, которая красотой своих листьев и благоуханием цветов соперничала с туземными растениями. Рядом с ней, тесно примыкая к самой веранде, находились апельсиновые деревья. Ничего не стоило протянуть руку и сорвать золотой плод или белый цветок, точно сделанный из воска.

Ни полковника Армстронга, ни Дюпре не было в отеле; оба ушли хлопотать по делам о колонизации. Все у них было почти устроено и даже выбрано место для поселения. В Нечиточесе находился в это время агент, занимавшийся продажей земель в Техасе, который владел большим участком земли на реке Сан-Саба. Когда-то участок этот принадлежал миссионерам-монахам, но теперь уже давно был заброшен. Дюпре купил его, и теперь оставалось только сделать необходимые приготовления для переезда туда и затем вступить во владение. Занятые этими приготовлениями, молодой креол и его будущий гость задержались дольше обычного, и молодые девушки оставались дома одни. Они стояли у перил веранды и смотрели на улицу. Младшая старалась по обыкновению развеселить старшую, грустную по-прежнему, но только по другой причине. Ревность сменилась горем, к которому примешивались угрызения совести. Причиной всего были газеты из Натчеза; то, что она прочитала в них, оправдывало во всем Кленси, делая виновной ее саму.

В газете говорилось об исчезновении человека, по имени Чарльз Кленси, который, судя по некоторым обстоятельствам, был, вероятно, убит; что тело его не найдено до сих пор, несмотря на самые тщательные поиски, что Ричард Дерк, сын известного плантатора Эфраима Дерка, арестован по подозрению в убийстве и заключен в тюрьму, что мать убитого сломилась под тяжестью удара и отправилась туда, "откуда никто еще не возвращался". Далее следовали различные предположения и рассуждения о причинах убийства; упоминалось при этом имя Елены Армстронг, в связи с письмом, посланным на имя Кленси, которое, как было доказано, находилось в руках Дерка. Содержание его, правда, было передано в сокращенном виде, но оно все же компрометировало Елену Армстронг. Всему миру становились таким образом известны отношения между ней и Чарльзом Кленси.