Михаил Заборов - Крестоносцы на Востоке

Феодальных магнатов, как и прежде, толкали к заморским авантюрам совсем не благочестивые, а вполне земные заботы и помыслы — либо престижного, либо непосредственно своекорыстного порядка. Они хлопотали о собственном благополучии, о сохранении своих владений, о том, чтобы оградить их от покушений капетингской короны и, конечно, приумножить путем захватов на Востоке. Захватнические побуждения руководили в основном и массой рыцарей — вассалами и субвассалами, которые постепенно присоединялись к знати. Рыцарь Робер де Клари, вступивший в отряд своего сеньора Пьера Амьенского и впоследствии ставший историком похода, откровенно заявит позднее, что крестоносцы пришли в Византию, "чтобы завладеть землей".

К лету 1200 г. во Франции собралось внушительное по тем временам войско, готовое отправиться за море. Крестоносцы подразделялись примерно на полторы сотни баронских отрядов (в хрониках и документах приводятся имена около 150 баронов-предводителей), по 80-100 рыцарей в каждом. О первых практических шагах их предводителей детально рассказывает в своих записках Жоффруа Виллардуэн, который на протяжении всего повествования усердно старается обелить участников и руководителей предприятия.

Собравшись сперва в Суассоне, затем в Компьене (к северу от Парижа), — сам Виллардуэн присутствовал на этих совещаниях — баронская верхушка признала верховным военачальником феодальных ополчений 22-летнего графа Тибо III Шампанского. Затем в Компьене были отобраны шесть знатных рыцарей, которых направили послами в Венецию. Им предстояло договориться с венецианским правительством о переправе крестоносного воинства. В числе послов был и сам Виллардуэн. В составе посольства находился также славившийся своим красноречием рыцарь-поэт Конон Бетюнский, автор двух поэм о Третьем Крестовом походе. Послы прибыли в Венецию в начале февраля 1201 г. Сколько времени они вели там переговоры, точно неизвестно: то ли восемь дней, то ли около двух месяцев (сведения наших источников расходятся).

Во всяком случае, в начале апреля 1201 г. в результате нескольких встреч с престарелым венецианским дожем Энрико Дандоло (1192–1205) был подписан договор, по которому Венеция на определенных условиях согласилась предоставить крестоносцам корабли.

Подписание этого договора явилось весьма ответственным эпизодом в истории Крестового похода. Именно тогда в Венеции и была, собственно, изготовлена еще одна, притом главнейшая, пружина этого предприятия, которая позже, распрямившись, отбросила крестоносцев далеко в сторону от Святой земли. Чтобы понять роль "невесты Адриатики" (так называли иногда Венецию) в дальнейших событиях, необходимо представить себе ее место в торговых связях Запада с Востоком, в особенности взаимоотношения между Венецией и Византией.

С конца XI в. республика св. Марка (апостол этот считался покровителем Венецианского государства) играла первостепенную роль в левантийской торговле. Однако у нее имелись серьезные соперники как в Италии, так и за ее пределами. Это были, с одной стороны, Генуя и Пиза, с другой — Византия, номинальным вассалом которой Венеция числилась несколько веков. Правда, венецианская феодально-купеческая олигархия, опиравшаяся на экономическое и военно-морское могущество республики, давно уже пользовалась широкими привилегиями в Константинопольской империи. Все более слабевшему византийскому государству поневоле приходилось идти на уступки Венеции: ее морской флот был силой, которая не раз выручала Константинополь из беды. Однако, поскольку та же сила могла обернуться и против него, с этим нельзя было не считаться.

Десятки лет назад венецианцы завели в гаванях Византии свои фактории, конторы, беспошлинно перевозили товары и торговали ими; они добились полного освобождения от таможенного надзора и права постоянно проживать в Константинополе. Вассальная зависимость от Византии со временем превратилась для Венеции в пустую формальность. Тем не менее привилегированное положение республики в империи не было достаточно надежным. Хозяйничанье венецианских купцов, арматоров (судовладельцев), ростовщиков на территории Византии, главным образом в столице, часто наталкивалось на решительное противодействие василевсов, которые подчас принимали против "морских разбойников с Адриатики" (так называет венецианцев византийский писатель Евстафий Солунский) суровые меры, ущемлявшие интересы венецианской торговли.

При этом правящие круги Византии руководствовались различными соображениями. Немалое значение имело, в частности, то обстоятельство, что константинопольское купечество требовало отпора засилью венецианцев, так как они были прямыми и опасными конкурентами для зажиточных византийских торговых и ремесленных людей. Так, в марте 1171 г. по распоряжению василевса Мануила Комнина были внезапно арестованы венецианские купцы в все остальные граждане республики, пребывавшие в тот момент на территории империи, их имущество, включая товары, деньги, недвижимость, подверглось конфискации. После этого торговля Венеции с Византией, по существу, была прервана почти на полтора десятка лет. Только в начале 80-х годов XII в. венецианцы вернулись в греческие города, и деловые отношения были восстановлены. В 1185 г. Венеции удалось даже достигнуть с правительствам Андроника Комнина соглашения, по которому Византия обязалась возместить убытки, понесенные венецианцами. Последующий императоры в 1189 и 1199 гг. подтверждали обязательства о покрытии убытков, но затягивали выплату долга. Правда, ко времени, когда начался Крестовый поход, сумма задолженности уже не превышала 60 кг золота, тем не менее Византия еще не расплатилась с Венецией. Могло ли это уже само по себе не вызывать там раздражения?

А ведь для него были и гораздо более серьезные основания. Противодействуя время от времени засилью венецианцев, василевсы не ограничивались прямыми гонениями или отменой тех или иных привилегий. Не раз предпринимались попытки непосредственно столкнуть Венецию с ее конкурентами — Пизой и Генуей, открыв им византийские рынки.

Проникновение пизанцев и генуэзцев в экономику Византии влекло за собой для греческого купечества, мелких торговцев и ремесленников не менее тяжкие последствия, чем хозяйничанье венецианских купцов и ростовщиков. На почве общего негодования греков в 1182 г. произошло событие, вошедшее в историю под названием "константинопольской бани". В мае 1182 г. царьградская знать и купечество задумали одним ударом избавиться от западных конкурентов и, отведя от себя самих назревшее к тому времени возмущение константинопольских низов, направить его против латинян. Для этого в столице была спровоцирована резня чужеземцев; поднявшийся тогда столичный плебс подверг жестокому разгрому лавки и дома генуэзцев и пизанцев [6] Некоторые историки считают, будто дож Энрико Дандоло направил крестоносцев на Константинополь в 1202 г. в отместку за "константинопольскую баню" 1182 г. Это мнение неверно: венецианцы не были сколько-нибудь пострадавшей стороной во время погрома, обрушившегося на латинян в майские дни: в то время венецианцев. как установил советский ученый Н.П. Соколов, просто не было в Константинополе. .