Джеймс Мортон - Шпионы Первой мировой войны

(В.К., ноябрь 2010)

В определенной мере любая книга о разведке в Первой мировой войне, написанная в наши дни, не может не быть букетом из цветов, выращенных и сорванных другими людьми. И эта книга тоже никогда не могла быть написана без исследований других людей. Особенно благодарен я Николасу П. Хайли за его глубокие и информативные статьи в «Хисторикел Джорнэл» и «Инглиш Хисторикел Ревью» в 1980-х годах. Я надеюсь, что, дочитав до конца эту книгу, при написании которой я предпочел подход не историка, а скорее рассказчика любопытных историй, читатель решит, что и я в свою очередь добавил несколько уже своих, новых цветов к такому историческому букету.

Хотя название МИ5 официально было принято только в 1915 году, я, во избежание путаницы, называю этим именем британскую службу безопасности уже с 1909 года, когда она была основана Верноном Келлом.

В первую очередь я выражаю свою благодарность Доку Бэйтсону, без постоянной помощи, поощрения и поддержки которого этот труд вряд ли увидел бы свет. Я глубоко благодарен Джойс Холланд, Фреду Джаджу и Алану Эдвардсу из Архивов Разведывательного корпуса (Intelligence Corps Archives) в Чиксенде, а также (в алфавитном порядке): Дж. П. Бину, Кэтрин Брэдли, Эдварду Хэмпширу, Питеру Хиджинсону, Шейле Найт, Барбаре Леви, Тиму Ньюарку, Шейле Томпсон и Тому Уортону, а также всем работникам Британской Библиотеки, Национальных Архивов в Кью, Библиотеки Британских газет в Колиндейле, Центра военных архивов имени Лиддела Гарта при Королевском Колледже в Лондоне, Имперского военного музея, Нью-йоркской публичной библиотеки, а во Франции: Библиотеки Маргерит Дюра, Библиотеки полицейской литературы, Исторической библиотеки города Парижа, Национальных архивов Франции и Музея полиции в Париже.

Джеймс Мортон, февраль 2010 года

До появления Джеймса Бонда образ шпиона в газетах и в массовом восприятии редко можно было назвать положительным. В первые десятилетия двадцатого века общественное мнение, под влиянием популярной прессы, разделяла шпионов на «хороших» и «плохих». Хорошими были «наши» шпионы, такие как медсестра Эдит Кэвелл и Лоуренс Аравийский (хотя, оглядываясь назад, его, возможно, уже и нельзя было бы назвать хорошим примером). Мотивом «хороших шпионов» был патриотизм, и они проявляли настоящий героизм. Плохими были «их» шпионы: Мата Хари и доктор Армгаард Карл Грейвс, подлые, низкие и шпионившие из-за собственной жадности. Иногда, как в случае немецкого офицера Карла Лоди, «их» шпионы вызывали сочувствие или даже настоящее восхищение. В массовом восприятии женщины-шпионки, страдающие от загадочных болезней или наркозависимости, такие как «Фройляйн Доктор» или Деспина Шторх, блаженствовали в шелковом нижнем белье, курили турецкие сигареты с длинными мундштуками и соблазняли наших храбрых ребят с помощью своих женских хитростей. Их «аналоги» мужского пола, которые, как и женщины, курили турецкие сигареты с длинными мундштуками, в свою очередь носили хлысты и шелковые халаты.

Таковыми были шпионы, романтизированные газетами вроде «Томсонс Уикли Ньюс» и «Ле Пти Журналь». Но у большинства настоящих шпионов жизнь была совсем другой. Например, бывший чиновник Скотланд-Ярда Герберт Фитч думал так: «Часто преступников, показавших ранее свои недюжинные криминальные способности, освобождали от длительного тюремного заключения, надеясь использовать их как агентов секретной службы за рубежом».

Разведывательные службы, в общем, тогда не пользовались большим авторитетом. Во время «Дела Дрейфуса», когда французская секретная служба попала в позорное положение, и имидж ее в народе сильно пострадал, парижский корреспондент газеты «Таймс» писал о ней так:

«Отдел шпионажа представляет собой только маленькую секцию в генеральном штабе и явно не пользуется там большой благосклонностью, скорее, на него смотрят несколько отстраненно как на полицейский участок, состоящий из офицеров с особым складом ума. Дружеские отношения между ними и другими офицерами чрезвычайно редки и, судя по тому, что произошло, очевидно, что у этих офицеров ненормальные манеры поведения».

В ноябре 1894 года мадам Мари Бастиан, многолетний агент французской секретной службы, известная также как «агент Огюста», нашла в мусорной корзине немецкого военного атташе в Париже Максимилиана фон Шварцкоппена обрывок бумаги – событие, которое привело к «Делу Дрейфуса» и к позорному провалу французской секретной службы.

Для своей работы на разведывательную службу Мари Бастиан пользовалась прикрытием уборщицы. Она снабжала все иностранные посольства в Париже горничными, в результате чего содержание их корзин для бумаг ежедневно становилось известным французским контрразведчикам. Еще раньше мадам Бастиан была связана с похищением документов из сейфа другого немецкого военного атташе, что привело к аресту немцами французского таможенного чиновника Вильгельма (Гийома) Шнэбеле и к обострению франко-германских отношений весной 1887 года. Она сыграла свою роль и в разоблачении гражданского служащего Военной библиотеки Бутонне, передававшего учебные материалы немецкому военному атташе фон Хюне. Бутонне, получавший ежемесячно 250 франков за свои услуги, был приговорен к пяти годам тюрьмы, а Хюне был вынужден покинуть Францию как «персона нон грата».

Теперь в передаче французских военных секретов немцам был обвинен Альфред Дрейфус, молодой артиллерийский офицер из Эльзаса. Среди секретов были детали новой французской гаубицы. Автор записки, найденной Мари Бастиан, написал в конце, что он собирается уезжать на маневры. Не было никакого доказательства виновности Дрейфуса, кроме сомнительного утверждения об его авторстве записки, высказанного криминалистом Альфонсом Бертильоном, считавшим себя экспертом-графологом. С другой стороны в самой записке содержалось свидетельство о невиновности Дрейфуса: он, молодой офицер Третьего бюро, не мог быть направлен на маневры. Но зато против него были три других обстоятельства: он был строгим и аскетичным, был богатым и – хуже всего – был евреем.

В то время, как и десятилетия спустя, целые слои французского общества были настроены антисемитски. Когда в начале двадцатого века мошенница мадам Юмбер обманным путем выманила у нескольких банкиров-евреев крупные суммы денег, во французском обществе было распространено мнение, что банкиры получили по заслугам.