Лин Паль - Все тайны Третьего Рейха

Йозеф Геббельс умел взвинчивать массы и держать слушателей в эйфории, чем и снискал уважение Гитлера

В школьные годы над Йозефом издевались все кому не лень, называя его не иначе как «маленьким мышиным доктором», сотоварищи копировали его прихрамывающую походку, а ведь Йозеф, так же, впрочем, как и Гитлер, мечтал о войне и подвигах. Родину он любил неистовой какой-то любовью, до рыданий. Совсем мальчишкой еще он хотел отправиться на фронт, но врачебная комиссия только развела руками — кому нужен такой дефективный солдат? Это была горькая обида, о ней Геббельс вспоминать не любил.

То, что случилось с Германией далее, казалось ему страшным сном. Версальский мир он принял как смертную казнь. Слово капитализм вызывало у него содрогания. Геббельс ненавидел капиталистов и мир, созданный капиталистами для процветания капиталистов. Слова еврей и капиталист стали для него синонимами. Неудивительно, что в послевоенном немецком обществе он нашел единственную политическую силу, которая была по душе, — партию НСДАП, правда, в партии был разброд: левое крыло стояло за социалистов, их представляли братья Штрессеры, правое шло за Гитлером с его национал-социализмом. Геббельс выбрал левых, для него только они представляли интересы рабочих. А Йозеф хотел защищать именно рабочих, потому как справедливо считал, что в промышленной стране они представляют истинную силу. Если рабочих удалось поднять в аграрной России, то в Германии это реальнее, чем где-либо еще.

В те годы он разделял социализм и национализм, даже не просто разделял, а противопоставлял их друг другу, находя позиции социализма более крепкими и справедливыми. «Социализм и национализм абсолютно несовместимы, — писал он, — чем более убежден националист, тем грубее он противостоит социалистическим идеалам. Наш народ вел героическую войну в 1870–1871 гг. и в борьбе завоевал свое политическое существование и значимость. Он сражался за абсолютную концепцию национализма и не смог найти ее.

Последовавшее за этим составляет самый ужасный урок германской истории. Люди пресытились. Люди, имевшие все, что пожелают: власть, богатство, собственность. Но эти люди были больны, казалось, неизлечимо больны. В их сердцах лежали семена смерти. Сердце гнило изнутри. Это уже не был сильный организм и не единое политическое тело. Он смертельно кровоточил из глубокой раны социального бедствия. Снова и снова врач прилежно навещал больничную койку этого народа, смотрел на зияющую рану, жал плечами, качал головой и с отвращением уходил. Возможно, также, из-за жалости, страха и стыда он накладывал на рану перевязочный материал социального благосостояния. По крайней мере, видно ее больше не было. Но эта рана разрасталась и гноилась под повязкой, она разъедала жизненно важные органы тела и была готова уничтожить весь организм.

„Германия удовлетворена!

Германия больше не имеет политических притязаний!

Германия желает покорить мир мирным соперничеством!“

Таким был самый последний политический афоризм либеральной буржуазии, коррумпированной торгашескими целями и желанием прибыли. Но эти несчастные люди еще раз объединились в августе 1914, надели свой стальной шлем и совершили потрясшие мир деяния, перед которыми отнимало дыхание у времени и вечности. Четыре года эти люди стояли, не дрогнув под шквалом пуль лишь для того, чтобы погибнуть так же жалко, как и любые люди в Истории».

Всю горечь поражения, как хороший социалист, он относил на совесть сил, желающих использовать ложный патриотизм для одурманивания масс и утяжеления собственного кошелька. Кто же были эти враги, победившие Германию? Социал-демократы, марксисты — враги настоящих социалистов. Немецкий народ предали с одной стороны либеральные силы, национальная торгашеская буржуазия, с другой — коммунисты. Для одних выгода оказалась дороже народа, для других действовал лозунг «чем хуже народу, тем лучше». «Правящий класс, с националистической точки зрения, пал. Он укрылся в мышиных норах, и шторм пробушевал у него над головой. Марксизм пал с социалистической точки зрения. Это была не революция! Это был заговор: это был жалкий, никудышный, трусливый, торгашеский переворот!

Переворот начался уже во время войны. Пока героическая молодежь Германии жертвовала свои трижды священные жизни во имя нации в кровавых битвах Первой мировой войны, марксистские предатели народа бродили по стране и призывали к переговорам…В то время, когда Германия сражалась за свое существование, в их дешевых газетенках героический германский народ, перед делами которого время затаивало дыхание, был оскорблен, оклеветан, оплеван и оскорблен… Социал-демократия была поставлена во главе государства доверием германского пролетариата. Затем она самодовольно и глупо замаскировала эту форму разрушения, позволив беспрепятственно совершить этот ужасный акт убийства всего народа — ради партии… Все, кто пособничал этой системе, стали соучастниками преступления: от социал-демократов до германских националистов. Ни одна из этих партий не смогла принести Германии свободу».

Но кто может принести свободу?

Большевики?

Геббельс признавал Ленина как великого человека, использовавшего отвратительную марксистскую доктрину, которая показала полную негодность. В России применение марксизма привело к насилию над народом. В НСДАП он увидел единственную партию, способную вывести страну из кризиса и дать рабочему классу достойную жизнь. Но стоял пока что на левых позициях, Гитлера называл не иначе чем «буржуа Адольф Гитлер» и даже требовал его исключения из партии. Постепенно он все больше отходил от левого крыла и с интересом приглядывался к Гитлеру.

«Для нас жизненно важной проблемой сегодняшних дней является решение социального вопроса, — писал Геббельс, — социального вопроса не в смысле меньше работать и больше получать. Для нас социальный вопрос является вопросом возможности и способности взаимопонимания между немцами-соотечественниками. Германия будет свободной лишь тогда, когда тридцать миллионов левых и тридцать миллионов правых придут к взаимопониманию. Такой цели никогда не достигнуть буржуазным партиям. Марксизм и не желает достигать этого. Лишь одно движение сейчас способно сделать это — национал-социализм в олицетворении своего лидера Адольфа Гитлера».

Между призывом изгнать Гитлера из партии и полного признания его политики прошло менее двух лет. За эти два года Геббельс успел разочароваться в левом движении и нашел в Гитлере человека, способного повести за собой весь немецкий народ, — такого же харизматического вождя, как русский Ленин, только с правильной идеей, точнее — идеями: «Адольф Гитлер не выходец ни из интеллигенции, ни из высших десяти тысяч. Этот человек испытал всю социальную нищету своего времени, он изучал социальные проблемы не по книгам, а через свое собственное тело. Голод и холод, нищета безработицы — он слишком рано испытал это в своей жизни. Это просто удивительно, что он очень рано начал размышлять над тем, почему все так происходит, и начал искать причины этих страданий. Он добровольцем принимал участие в Первой мировой войне, был простым солдатом в Баварской армии. И война полностью раскрыла ему глаза. Он сам доискивался первопричин. И то, что он увидел, глубоко поразило его.