Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Риск, который брал на себя Сталин, возрос. Он едва удерживал военных от активных оборонительных мер, тогда как разведка, находясь под чудовищным давлением, все же приносила ужасные новости. Он не мог больше закрывать глаза на развертывание немецких войск. Загнанный в угол, Сталин теперь склонен был даже решительнее, чем прежде, отворачиваться от реальной опасности, считая англичан негодяями, желающими лишить его политических выгод, спровоцировав преждевременную войну. Единственное оружие оставалось в его истощающемся арсенале — инициатива, которую они обсуждали с Шуленбургом месяцем раньше. Если удастся, официальное опровержение ТАСС побудит немцев ответить. Поэтому у коммюнике была двойная цель — добиться отрицательного ответа немцев и продемонстрировать им, что Советский Союз не сговаривается с англичанами и удовлетворяет желание Гитлера, пресекая подобные слухи.

Молотов дал довольно верное, хотя краткое и неполное, объяснение причин, побудивших Сталина выпустить коммюнике:

«Сообщение ТАСС нужно было как последнее средство. Если бы мы на лето оттянули войну, с осени было бы очень трудно ее начать. До сих пор удавалось дипломатически оттянуть войну, а когда это не удастся, никто не мог заранее сказать. А промолчать — значит вызвать нападение» {1341} 1341 Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 43. .

В своих мемуарах Майский преувеличивает свои предупреждения Сталину. Он намеренно обманывает читателей, уверяя, будто 10 июня передал в Москву «срочную» шифрованную телеграмму с конкретными сведениями, полученными от Кэдогана. Он заявляет, что поэтому был «крайне изумлен», когда получил ответ Сталина в виде коммюнике, опубликованного 14 июня. Однако это коммюнике являлось логическим следствием взглядов самого Майского, приписывавшего распространение слухов Черчиллю и британскому правительству. Встреча с Кэдоганом, заронившая сомнения в обоснованности его оценок, состоялась только 16 июня {1342} 1342 Maisky I. Memoirs of a Soviet Ambassador. P. 149. Этот эпизод, центральный для понимания событий накануне войны, был опущен в позднейшем русском варианте: Майский И.М. Воспоминания советского дипломата. М., 1987. Так же вводят в заблуждение и его попытки доказать, что он постоянно предупреждал Москву об опасности перед войной. . Майский несколько раз повторяет в мемуарах, что «стрела, пущенная в сторону Англии в начале коммюнике ТАСС, не оставляла сомнений в том, что оно являлось ответом на предупреждение, переданное Кэдоганом» {1343} 1343 Ibid. P. 150 ff. . Его навязчивое возвращение снова и снова к этому коммюнике резко контрастирует со скупым освещением событий перед самой войной. На нем акцентируется внимание, чтобы утаить тот факт, что важная встреча с Кэдоганом, на которой Майский получил подробные сведения о сосредоточении сил немцев, состоялась не 10 июня, как он заявляет, а 16-го, после публикации коммюнике. С помощью откровенной лжи Майский старался скрыть собственный вклад в создание самообмана, под влиянием которого находился Кремль накануне войны.

Ключ к истине можно найти, обратившись к содержанию коммюнике и крайне тщательно подобранным выражениям в нем. «Стрела», якобы озадачившая Майского, представляла собой следующее:

«Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда (курсив мой — Г.Г.) в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о "близости войны между СССР и Германией"… Эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой… сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны». Вышинский действительно задним числом утверждал, что «после прибытия Криппса в Лондон английская пресса особенно стала муссировать слухи о предстоящем нападении Германии на СССР». В коммюнике поэтому говорится о слухах в Лондоне «до и после приезда Криппса в Лондон» {1344} 1344 АВП РФ. Ф. 07. Оп. 2. П. 9. Д. 20. Л. 37-38. Протокол встречи Вышинского с Бэггли, 16 июня 1941; Известия. 1941. 14 июня. .

Криппс приехал в Лондон только вечером 11 июня, а в коммюнике упоминаются заголовки английских газет 12 июня, гласившие, что «стало заметно некоторое обострение германо-советских отношений» {1345} 1345 Cripps' Visit Sets Berlin Wondering // News Chronicle. 1941. 9 June. . Под заголовком: «Сэр С. Криппс возвращается; Возможные переговоры с Россией; Надежда на лучшие отношения» — «Санди Тайме», к примеру, давала комментарий, что Советский Союз прилагает все усилия, чтобы улучшить отношения с Англией и тем самым предотвратить германскую агрессию {1346} 1346 8 и 9 июня 1941. . Практически только Майский мог быть источником для подбора и анализа комментариев английской прессы. В разговоре с И.Макдональдом, политическим обозревателем «Тайме», вечером 12 июня он действительно резко порицал, как он считал, «трюк Форин Оффис во всех вчерашних утренних газетах. Подобная официальная кампания… произведет наихудший эффект в Москве». Все попытки Макдональда доказать независимость своей позиции он пропускал мимо ушей. «Посол, — заключал Макдональд, — кажется, даже немного обиделся, что я рассказываю ему такие небылицы; он мне явно не поверил» {1347} 1347 FO. 371. 29483. N2862/78/38. О позиции газеты см. также: The History of the Times. Volume V: Struggle in War and Peace: 1939 — 1966 / Ed. by I.McDonald. London, 1984. P. 84. Я узнал много ценного об этом и других аспектах британской политики в то время из многочисленных бесед с Ивераком Макдональдом. .

Полностью вторя Кремлю, Майский приписывал Черчиллю нарастающую лавину слухов, порожденных внезапным приездом Криппса в Лондон. В письме к Идену он подтверждал, что коммюнике вызвано слухами о скорой войне, распространившимися после возвращения Криппса, «и особенно в связи с сообщением в прессе, будто в разговоре с премьер-министром сэр Стаффорд выразил мнение, что война между СССР и Германией неизбежна в ближайшем будущем» {1348} 1348 FO. 371. 29483. N2992/78/38. Майский — Идену, 13 июня 1941. . К такому выводу его привела встреча Черчилля с главными редакторами национальных ежедневных газет 7 июня. Атакуемый вопросами о военном курсе, Черчилль предложил: «Лучше всего следовать естественному ходу событий. Столкновение между Германией и Советским Союзом неизбежно. Сосредоточение германских сил на советской границе идет ускоренным темпом. Нам нужно подождать своего часа…» По мнению Майского, именно там и тогда Черчилль велел Даффу Куперу, министру информации, развернуть кампанию по поводу скорой войны {1349} 1349 АВП РФ. Ф. 017а. Дневник Майского. Л. 150 — 153. 12 июня 1941. . У Департамента новостей Форин Оффис от контактов с представителем ТАСС в Лондоне осталось четкое впечатление, что советское посольство подозревает правительство Его Величества в распространении слухов о грядущем конфликте как попытке подтолкнуть Советский Союз к войне. В Кремле уверенность, будто Черчилль в отчаянии изо всех сил стремится втянуть СССР в войну, господствовала до такой степени, что в меморандуме для служебного пользования Наркомата иностранных дел телеграммы Майского за весь год подверглись тщательному анализу, позволившему сделать ясный вывод о враждебности как руководящем принципе британской политики {1350} 1350 Там же. Ф. 069. Оп. 24. П. 68. Д. 7. Л. 88-94. Меморандум Наркомата иностранных дел, 2 июня 1941. .