Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Верный своей привычке действовать поэтапно, Гитлер, как только Болгария оказалась в его сетях, обратил свое внимание на Югославию. Весной 1941 г. контроль над этой страной стал жизненно важен для его оперативных планов. Ей отводилась роль щита против Советского Союза на левом фланге грядущей кампании в Греции и на правом фланге операции «Барбаросса». Это диктовалось и крайней необходимостью, возникшей при осуществлении операции «Марита» по оккупации Греции. Наращивание сил отставало от графика, и возможность переброски войск через Югославию становилась решающим фактором, если операция «Барбаросса» была запланирована на начало лета. Ожидалось, что контроль над Югославией сократит сроки кампании, позволив быстро оккупировать Салоники, и, таким образом, операция «Барбаросса» пойдет более или менее по плану {694} 694 DGFP. XII. Р. 111. Риббентроп — миссии в Югославии, 16 февр. 1941; Van Creveld. Hitler's Strategy. P. 65. См. также его работу: The German Attack on the USSR: the Destruction of a Legend // European Studies Review. 1972. Vol. 2. № 1. .

Милан Гаврилович, левый лидер Сербской аграрной партии, прибыл в Москву в июне 1940 г., вскоре после падения Франции, желая заручиться советской помощью, чтобы отдалить от Германии принца-регента Павла. Во время его первого визита в советский Наркомат иностранных дел он зашел так далеко, что настаивал на создании Балканского союза, руководствующегося славянофильскими идеями, в котором русский язык заменит различные славянские диалекты. Как заявляет в своих мемуарах генерал Судоплатов, он вместе с Федотовым, начальником контрразведки, «официально завербовал» Гавриловича {695} 695 Sudoplatov P. Special Tasks. P. 119. . Правда это или нет, Гаврилович в самом деле тесно сотрудничал с Кремлем, хотя его с самого начала подозревали в содействии Криппсу в попытках втянуть Советский Союз в войну с Германией.

Боясь провокации, русские вначале демонстративно сводили свои беседы с Гавриловичем к ряду «вопросов общего характера, в частности о славянской культуре, о значении славянского языка и т. п.» {696} 696 АВП РФ. Ф. 0144. On. 20. П. 105. Д. 3. Л. 1–3, 10. Протоколы встреч Лозовского и Вышинского, заместителей наркома иностранных дел, с Гавриловичем, 9 июля и 25 окт. 1940. . Находясь по существу в изгнании и в отрыве от своего министерства иностранных дел, Гаврилович постепенно внушил русским мысль искать поддержки у югославских военных, не одобрявших поворота правительства к Германии. Тайные переговоры в самом деле начались в Париже в конце сентября 1940 г, {697} 697 Там же. Ф. 059. Оп. 1. П. 328. Д. 2253. Л. 1020а — 1026. Иванов, первый секретарь советского посольства, Париж, — Молотову, 13 сент. 1940. ; начальник югославского Генерального штаба, не теряя времени, представил список требуемых вооружений. Вновь назначенный югославский военный атташе был принят маршалом Тимошенко, наркомом обороны, и начальником Генерального штаба генералом Мерецковым — случай беспрецедентный {698} 698 Основано на весьма познавательной неопубликованной рукописи Ги-бянского о перевороте. См. также: Нарочницкий АЛ. Советско-югославский договор 5 апреля 1941 г. о дружбе и ненападении (по архивным материалам) // Новая и новейшая история. 1989. № 1. С. 3 — 19. . После фиаско Молотова в Берлине предложения по поставке вооружений приняли более конкретные формы. Подполковник Божина Симич, сражавшийся вместе с Красной Армией в гражданскую войну, был выбран, чтобы возглавить военную миссию в Москве. Донесения советской миссии в Белграде свидетельствовали о настроениях «солдат и офицеров, открыто распевавших на марше и в казармах наши военные песни о Сталине» {699} 699 АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 317. Д. 2183. Л. 199. Плотников — НКИД, 17 дек. 1940. . Пустили пробный шар и через югославское посольство в Анкаре. Германские гарантии Румынии несомненно сблизили две страны, преградив Советам путь на Балканы, полностью попавшие во власть Германии {700} 700 Там же. Ф. 0132. Оп. 23. П. 232. Д. 6. Л. 67–70. Протокол встречи Виноградова с Шуменковичем (югославским послом в Анкаре), 19 сент. 1940. Мнение в поддержку такой оценки, основанное в значительной степени на бумагах регента Павла в Институте Гувера, см.: Barros J., Gregor R. Double Deception. P. 62–78. .

Гитлер, однако, быстро принял меры, чтобы подавить в зародыше советское влияние в Югославии. Вскоре после визита Молотова в Берлин Цинкар-Маркович, югославский министр иностранных дел, отправился по дорожке, проторенной другими балканскими лидерами, в Берхтесгаден, где Гитлер предупредил его о панславистских амбициях русских, «заимствованных из завещаний Петра Великого и императрицы Екатерины» {701} 701 DGFP. XI. P. 728–735. Протокол встречи, 28 нояб. 1940. . К тому времени, однако, подчиненность Югославии Германии уже была определена, как сообщал в Берлин германский министр в Белграде, «безоговорочным признанием военного превосходства Германии и растущим осознанием бессмысленности русофильских тенденций» {702} 702 Ibid. P. 525, 532–533. Меморандум политического отдела, 11 нояб. 1940. . На тот момент желание Гитлера пристегнуть Югославию к Тройственному союзу столкнулось с опасениями югославской армии, как бы Югославию не использовали в качестве плацдарма для вторжения в Грецию {703} 703 Ibid. P. 927–928. Риббентроп — миссии в Белграде, 21 дек. 1940. . Расколу между военными и политиками суждено было сыграть главную роль в отношениях Югославии с Советским Союзом после драматического переворота в марте 1941 г.

Продолжающийся крен югославского правительства в сторону Германии в начале 1941 г. заставил русских застопорить сделку по поставке вооружений. Чтобы избежать провокации, которая могла повлечь за собой конфликт с Германией, Молотов предостерег советских дипломатов в Белграде против попыток англичан и немцев «втянуть советского полпреда в разговоры, которые дали бы им основание спекулировать затем имением Советского Союза в интересах своей группировки» {704} 704 АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 317. Д. 2183. Л. 63–64; Д. 2184. Л. 177–178. Обмен телеграммами между Молотовым и Плотниковым (Белград), 17 окт. и 29 нояб. 1940. . Крутые меры, принятые в Белграде против коммунистической подрывной деятельности, и выдворение корреспондента ТАСС не способствовали разрядке обстановки {705} 705 Там же. Ф. 07. Оп. 2. П. 10. Д. 32. Л. 1–3. Вышинский о встрече с Гавриловичем, 4 янв. 1941. .

После включения Болгарии в страны Оси времени у Гитлера было в обрез, и югославскому премьер-министру Цветковичу было приказано явиться в Берхтесгаден вместе с Цинкар-Марковичем. Цветкович, как и следовало ожидать, старался оттянуть решение о присоединении к Оси, выставляя в качестве довода советскую угрозу и используя растущую напряженность между Советским Союзом и Германией. Риббентроп не только отвергал подобные предположения, но и уверял своих гостей, что Сталин «разумный, здравомыслящий человек» и прекрасно понимает: конфликт с Германией «приведет к уничтожению его режима и его страны». Гитлер коварно постарался отбить у Цветковича охоту разыгрывать русскую карту, открыв ему предложение Молотова в Берлине о территориальных изменениях в Болгарии за счет Югославии. К концу визита была подготовлена сцена для встречи Гитлера с принцем-регентом Павлом, к которому тоже применили обычную гитлеровскую тактику кнута и пряника {706} 706 DGFP. XI. Р. 79–96. Протоколы встреч Гитлера и Риббентропа с Цветковичем и Цинкар-Марковичем, 15 февр. 1941; Р. 230–233, 247. Обмен корреспонденцией между Хеереном и Риббентропом, Aul марта 1941. .