Мамед Ордубади - Меч и перо

Противоречивые мысли донимали Фахреддина. А спутница продолжала пристально разглядывать его. Можно было подумать, что встречала его где-то раньше и сейчас старается вспомнить, где это было и кто он такой.

Фахреддин не мог забыть, как Дюррэтюльбагдад, припав на колени, целовала руку слепого халифа Муттакибйллаха, а затем щедро одарила всех троих, в то время как сотни правоверных проходили мимо, не обращая на них никакого внимания.

"Загадочная женщина!" - подумал он.

Как бы отгадав его мысли, Дюррэтюльбагдад сказала:

- Да, мой уважаемый ага, наблюдая зрелище у мечети Ресафэ, невозможно не удивляться. Я хорошо понимаю вас.

Всю дорогу до квартала Харбийе она рассказывала ему о жизни халифов и нравах Багдада.

Лодка причалила к берегу. По широкой лестнице из красного кирпича они поднялись в квартал Харбийе и вскоре подошли к красивому дворцу.

Дюррэтюльбагдад дважды постучала медной колотушкой по двери, один раз громко, второй раз потише.

Молодая миловидная служанка открыла дверь и приветствовала их поклоном.

Поднявшись по ступенькам, они вошли в помещение скуполообразным' потолком, украшенным несколькими люстрами.. Это был своего рода коридор, соединяющий уличную дверь со двором. Когда они вошли во двор, Фахреддин изумился, словно попал в какой-то неведомый мир.

Посреди двора возвышалось здание без углов, с округлыми стенами, с мраморным обручеобразным балконом вокруг него. Дом был окружен широкой аллеей, мощенной красными и черными мраморными плитами. Вдоль аллеи простирался розарий,окруженный, в свою очередь, широким кольцеобразным бассейном. Дом находился как бы на острове. В бассейне было несколько маленьких лодок для прогулок. Вдоль внешнего края бассейна стояли каменные фигурки различных животных, напастей которых били струи воды; порывы весеннего ветра насыщали воздух водяной пылью, и во дворе не ощущался зной багдадского дня.

За бассейном росли лимонные, апельсиновые, померанцевые и гранатовые деревья.

Фахреддин с наслаждением вдыхал воздух, настоенный на аромате цветов и цитрусов.

Вдоль невысокого забора тесным рядом стояли исполинские кипарисы, также призванные создавать во дворце прохладу. Фахреддин, как зачарованный, ходил по двору за хозяйкой дома. "Кто же она такая?.. - думал он. - Возможно, рабыня какого-нибудь знатного богача или халифского сынка?..Обык новенная женщина не может владеть таким роскошным дворцом. Стране, как она осмелилась пригласить в гости незнакомого мужчину, не спросив на то разрешение у своего господина?.." Ему вспоминались различные необыкновенные истории, проливающие свет на нравы этого знаменитого города.

"Или, может, меня обманом завлекли сюда, чтобы использовать как игрушку для забавы какой-нибудь похотливой вдовушки? Как я мог довериться незнакомой женщине, хорошо зная о коварных нравах Багдада? Неужели это так? Неужели Дюррэтюльбагдад рабыня, которая занимается сводничеством и завлекла меня сюда, выполняя волю своей госпожи-вдовущки, мечтающей о замужестве? Фу, как мерзко. Нет, я не соглашусь на такую сделку!"

Он остановился у каменного изваяния льва, положил руку на его голову и сказал:

- Что ж, мне пора... С позволения уважаемой ханум я удаляюсь. Мои товарищи не знают, куда я пошел, и будут беспокоиться.

Дюррэтюльбагдад изумленно посмотрела нп гостя.

- Что это значит, мой ага? Ведь мы собирались вместе по-обедать, разделить хлеб-соль. Прийти в гости к женщине и тотчас уйти, не отведав ее шербета?!.. Ведь это равносильно оскорблению. Что может быть обиднее?..

Фахреддин не хотел сдаваться.

-Мы очень мало знакомы, ничего не знаем друг о друге и поэтому не имеем права докучать друг другу, - ответил он.

- Я не согласна с вами, мой уважаемый ага, - возразила Дюррэтюльбагдад. -согласитесь, всякое знакомство имеет начало...

- Вы очень гостеприимны и любезны... Мне неловко перед вами.

На ресницах Дюррэтюльбагдад сверкнули слезы. Фахреддин вмиг почувствовал себя обезоруженным и поспешил успокоить обиженную женщину:

- Я не собирался оскорбить своим уходом уважаемую ханум. Мне не хочется причинять вам лишние хлопоты и беспокойство, - схитрил он.

Обойдя по аллее вокруг дома, они поднялись на мраморный балкон, где служанки уже накрывали на стол.

На балконе царила приятная прохлада.

Привлекательные рабыни поставили на стол холодный шербет и несколько видов дорогого вина, затем начали подавать всевозможную еду.

Фахреддин и Дюррэтюльбагдад приступил к трапезе.

Гость продолжал изумляться роскоши и богатству дворца, которые свидетельствовали о знатности его хозяйки.

Беспокойные мысли не переставали одолевать Фахреддина: "Допустим, такое внимание ко мне объяснимо искренностью и душевностью этой женщины, но чем я отплачу ей? Она богата, у нее есть все, ее не удивишь золотыми и драгоценными безделушками. Как же мне отблагодарить ее?"

В его голове родилась идея: "Завтра утром надо пойти на багдадский базар и купить для нее какую-нибудь редкую вещь. Раз женщина столь доброжелательна ко мне, можно рассчитывать на ее помощь. Она поможет мне разыскать Дильшад".

Видя задумчивость гостя, Дюррэтюльбагдад приказала рабыйе:

- Тайиба, найди Муаллю и принесите сюда уд, кеманчу и дэф!

Через несколько минут Таиба и Муалля принесли музыкальные инструменты и сели подле стола.

Дюррэтюльбагдад взяла уд, настроила его и сказала Фахреддину:

- Вчера вечером девушка в лодке пела нам о Дильшад. У Хаят-ханум прелестный голос, мне не раз приходилось слышать ее. Она одна из лучших певиц Багдада. Я тоже хочу спеть вам про Дильшад. Ты Тайиба, возьми дэф, а Муалля будет играть на кеманче.

Она тронула струны уда и запела:

Я, словно.струны тара, таю.

Безумствуя в ночи.

Ты слышишь, это я стенаю

Не струны кеманчи!

Доколе я в разлуке буду?

Я загрущу, подобно уду,

Я изольюсь, как ней.

Мне подойти позволь поближе,

Поднять накидки край.

О, если я тебя увижу,

Не нужен станет рай.

Встречаясь с Дильшад в Азербайджане, Фахреддин не думал, что она обладает столь редкой красотой и со временем заставит говорить о себе весь Багдад, по праву считающийся царством восточных красавиц. И вот, оказывается, ей посвящены десятки газелей и четверостиший. Неужели он навеки потерял эту драгоценную жемчужину?

Фахреддин печально вздохнул, у него защемило сердце. После трапезы он поднялся и начал прощаться. Однако хозяйка не пожелала отпускать его.

- Сейчас на улице нестерпимый зной, мой уважаемый ага. Вы должны непременно отдохнуть и дождаться вечерней прохлады.

Одна из служанок провела его в богато обставленную комнату. Но заснуть Фахреддин не смог. Он разглядывал убранство комнаты, по-прежнему, ломая голову: "Кто же она - эта таинственная женщина? Какой у нее странный, пристальный взгляд. Почему она так задумчиво и грустно смотрит на меня? Не иначе я напоминаю ей кого-то".