Мамед Ордубади - Меч и перо

- Стой, подлая! - закричал он.

В один миг Фахреддин оказался у ворот и, схватив нищенку за руку, потащил к мангалу. Старуха в страхе тряслась. Фахреддин швырнул ее на землю и выхватил из ножен кинжал,

- Говори, что ты бросила в казан?

Нищенка взмолилась:

- Пощади! Не убивай, я ни в чем не виновата.

- Говори, что ты бросила в казан? - гневно повторил Фахреддин.

Низами недоумевал: что происходит? О чем они говорят?

- Что это значит? - громко спросил он Фахреддина. - Как ты смеешь обижать в моем доме несчастную нищенку?

Фахреддин будто не слышал этих слов и пнул нищенку ногой.

- Если не скажешь правду, я убью тебя, не посмотрю ни на кого!

Нищенка простерла руки к Низами.

- Пусть твой друг не убивает меня! Я все расскажу, без утайки. Да разрушит аллах дом этой девицы! Зачем я связалась с ней?!

- О какой девице ты говоришь? - спросил Низами.

- Имени ее я не знаю, но самое ее знаю хорошо. Живя в доме Абульуллы, она всегда щедро одаривала меня. Сейчас судьба вознесла ее очень высоко. Каждую пятницу вечером, встречая меня на кладбище, она дает мне целую пригоршню денег и при этом справляется о моем самочувствии. На днях мы опять увиделись на кладбище. Девушка дала мне горсть денег и сказала: "У меня есть поручение. Если выполнишь его успешно, я избавлю тебя от попрошайничества!" Я спросила, что за дело она собирается мне поручить. Девушка пояснила: "Ворожка дала мне щепотку привораживающей землицы, ты пойдешь и всыпешь ее в еду одного человека". Я это сделала. Вот и весь мой грех.

Низами обернулся к Фахреддину.

- Ты видел, она что-нибудь всыпала в казан?

- Да, видел, но это была не привораживающая землица, я яд, от которого вы все должны были умереть. Сейчас ты сам убедишься в том, что я говорю правду.

Фахреддин, достав из кармана коробочку, раскрыл ее и поднес к глазам нищенки.

- Ты такую землицу всыпала в казан?

Нищенка залилась слезами.

- Да, такую...

Фахреддин посмотрел на Ильяса.

- Эта коробочка с ядом найдена в кармане платья Себы-ханум. Она хотела отравить тебя, Рену и Мехсети-ханум. Теперь скажи сам, верно ли я поступил, оставив ее в живых?

-Я убежден, это ее личная инициатива. По-моему, никто не принуждал Себу к этому преступлению.

ПРИЕМ

На третий день после приезда атабека Мухаммеда в Гянджу глашатаи на городском базаре выкрикивали:

- Ежедневно с девяти часов утра до полудня правительственные чиновники, специально назначенные элахазретом атабеком Мухаммедом, будут принимать от народа письменные жалобы! Те, у кого таковые имеются, могут приносить их и отдавать в течение недели! Поступившие жалобы элахазрет атабек разберет лично!

Прием во дворце начался в девять часов утра. Одновременно невдалеке от ворот были поставлены кресла, в которые уселись чиновники атабека. Они опускали в щели запертых и опечатанных ящиков жалобы аранцев.

Большой зал дворца был празднично украшен.

Атабек Мухаммед принял первыми делегации соседних государств Ширванского, Грузии, Абхазии и Армении. Весь день он пробыл с гостями, принимал от них подарки - ковры, красивых породистых лошадей и прочее.

На следующий день атабек принял хатиба Гянджи и городское духовенство. Из поэтов ему был представлен лишь один Абульулла, облаченный в дорогой халат - подарок эмира. Он прочел хекмдару хвалебную касиду*.

______________

* К а с и д а - ода.

Атабеку Мухаммеду стихи не понравились. Он принял их молча и не наградил поэта. Затем окинул взглядом присутствующих и обернулся к эмиру.

- А где же выдающийся поэт Гянджи - Низами? - спросил он. - Его стихи звучат во дворцах хорезмшахов, ширваншахов, кызыл-арсланов, а вот во дворце эмира Инанча, в двух шагах от жилища поэта, его голоса не слышно. Когда я гостил в Тебризе во дворце Кызыл-Арслана, он прочел мне за трапезой две строчки выдающегося мастера! Как поэтично, как прекрасно!

Я - бедняк, я - счастливец, я судьбой одарен.

В государстве влюбленных поднимаюсь на трон.

Не вижу Мехсети-ханум, волшебницы, создавшей столько бесценных жемчужин поэзии для сокровищницы султана Санджара! Где она - этот Хайям земли азербайджанской? Ее тоже здесь нет. Кызыл-Арслан прочел мне несколько четверостиший Мехсети-ханум, и у меня создалось впечатление, что прочитавший Мехсети узнал Хайяма, а прочитавший Хайяма - Мехсети. Отправляясь в поездку по Северному Азербайджану, я мечтал обязательно встретиться с Хагани, Низами и Мехсети-ханум, Но почему-то, вопреки моему желанию, мне не удалось повидать ни одного из этих поэтических светил. В обществе, где нет поэтов, нет и народа. Мне кажется, присутствующие сейчас здесь постоянно проводят свое время во дворце эмира. Я считаю, эмир должен как можно скорее исправить свою оплошность. Поэты создают культуру и раньше других замечают недостатки в стране. Они в художественной форме выражают желания и волю народов.

Эмир с поклоном встал и попросил разрешение высказаться.

- Элахазрет атабек изволили очень верно заметить. Однако в обществе, где присутствует венценосец поэтического царства - Абульулла, молодые поэты Низами и Хагани не осмелятся читать свои стихи. А Мехсети-ханум очень стара и больна.

Атабек Мухаммед не дал,эмиру возможности договорить.

- Вы думаете, раз атабек был занят войнами в Персидском и Арабском Ираке, он ничего не знает об Азербайджане? Ошибаетесь. Мне известно, что поэт Абульулла не переносит молодых поэтов Низами и Хагани, потеснивших его на троне поэтической славы. Поэтому я в некоторой степени согласен с эмиром, который сказал, что Низами и Хагани избегают общества Абульуллы. А виновен в этом опять же правитель страны. Если бы стариков ценили за прошлое, молодых - за будущее, если бы каждый награждался по заслугам, атабек, проделавший сотни ферсахов, чтобы побывать в Гяндже, не был бы лишен удовольствия лицезреть подле себя достойных людей Салтаната. Пусть хазрет эмир не считает, что хекмдары должны заниматься только ратными делами. Когда я беседовал с Ашрафом Сани Самарканди, старый философ сразу же спросил меня о Низами. Сеид Гасан Ашраф Газневи- очень старый поэт, но, несмотря на возраст, а также большое расстояние, стал приверженцем Низами и Хагани. Ученые мужи, месяцами гостящие в моем дворце, такие как хаким* Сузени Самарканди, Джамаледдин, Абдюраззак Исфагани, хаким Мюхтари, Шахабюддин, Мухаммед Ибн-Рашид Газневи, Низами Арузи Самарканди, Шах Санджан, Хадже Джалал Даракани и другие, расточали свои похвалы талантливейшим поэтам Низами и Хагани. Однако в Северном Азербайджане я вижу совсем другое. Здесь ошибочно господствует мнение, будто цивилизацию можно развивать с помощью отживших, одряхлевших идей. Старики, не задумываясь о допущенных ошибках, не желают уступать свои места молодым. Я как атабек хочу высказать свою точку зрения. Мне не нравятся поэты-пасквилянты, но я не одобряю и поэтов, пишущих восхваления! - Атабек Мухаммед, обращаясь к Абульулле, продолжал:- Среди государств нашей империи Азербайджан - самая цивилизованная и передовая страна. Вы - образованны, хорошо знакомы с историей. Всему Востоку, особенно такому большому государству, как Персия, науку и цивилизацию до ислама несли наши предки, живущие в этих местах. Несомненно, высокая культура, о которой свидетельствует история, не была завезена в эти края извне. Эта культура есть ценнейший плод мыслей и трудов ученых, философов, живущих в этой стране. Знаменитый философ Ахмед Ибн-Мухаммед, принявший имя Абульаббас, сын нашей страны. Этот ученый из Барды воспитал таких известных мужей науки, как Абубекр Тахири и Абу Мухаммед Мюртеиш. Ахмед Ибн-Мухаммед в своих философских сочинениях отобразил дух героизма в характере азербайджанского народа. Я повторю несколько его мыслей из дошедших до нас трактатов. Он говорит: "Не советуйся с людьми, которые молчат в страхе быть наказанными". И еще: "Если тебе не понравились глаза человека, тебе не понравятся и его слова". Я огорчился, прочитав во дворце Кызыл-Арслана пасквильные стихи старого поэта Абульуллы в адрес молодого поэта Хагани, который к тому же является его зятем. И я сказал себе, что Абульулла недостоин жить в стране абульаббасов. Если бы, наоборот, Хагани написал про вас то, что вы написали о нем, мы сказали бы: "Он молод, ошибся, можно простить!". Но как назвать поступок, когда престарелый поэт пишет на своего юного зятя, на своего сына безобразный пасквиль?! Я считаю, такой человек недостоин называться поэтом цивилизованного Азербайджана. Пусть старый поэт не обижается на меня, но я содрогался, когда он сейчас читал свои хвалебные стихи. Я спрашивал себя: "Можно ли так искажать облик человека?! Ведь восхвалять человека, наделяя его качествами, которых у него нет, - значит искажать, лгать!" Поэту следует раз и навсегда понять: восхваления могут нравиться только глупым людям. Если бы ты описал мои дела и поступки, если бы ты высказался - пользу они несут государству или вред, - тогда бы твои стихи имели общественную ценность. Ты - мыслящий поэт, сам понимаешь, Азербайджан больше всех привлекает внимание среди государств, находящихся под влиянием халифата. Политика, экономическая я общественная жизнь в этой стране отличны от таковых в прочих странах. Здесь и бунтари, и герои - незаурядные, одаренные личности. Знаменитый Бабек, а еще раньше Астиаг** и Фархад***, - личности, которые потрясли весь Восток. И я считаю поэты, которые хотят затуманить сознание их потомков пасквилями или лестью, достойны не наград, а наказания. - Атабек обернулся к эмиру и хатибу Гянджи. - Я как свои пять пальцев знаю все государства, находящиеся под моей властью. Ни в одном из них нет такой знаменитой поэтессы, как Мехсети-ханум. А какой наградой вы отметили ее? Объявили безнравственной женщиной, забросали ее дом камнями, обрекли на болезни, плевали ей в лицо, не посчитавшись с ее седыми волосами. И такое безобразие произошло в стране, которой правлю я! Это черное пятно на истории нашей культуры, пятно, навеки опозорившее нашу династию!